Елена Блонди - Ами-Де-Нета [СИ]

Изгибая спину, чтоб не мотало его на поворотах, Даэд подумал, а я бы вернулся. Остался. Если бы это не морок, наведенный дымкой и пустотой.

— Эй! — голос Янне вырвал его из раздумий, — чего застрял? Жить там собрался?

Даэд огляделся, недоумевая. Тьма не изменилась, ни блика, ни звезды. Ни тем более — огромной стены Башни. А голос вот он — совсем рядом. Уже раздраженный.

Он опустил голову, пытаясь оглядеть себя. Провел кулаком по груди, кожей ощущая знакомую мягкую чешую. Чуть согнул колено, натягивая эластичную ткань защитного костюма. Вернулся. Все вернулось и ксиит принес его. К голосу Янне. Но где же Башня?

— Вперед наклонись. Ксиит подлетит ближе. Давай, я тебя сниму. Герой.

— Я… я не вижу, Янне. Ты где?

— Да перед тобой! Вниз погляди, ну?

Даэд послушно свесил голову. Не увидел ничего, только мерно взмахивали огромные крылья, гоня и качая ветер.

— Темно, — сказал вполголоса и повторил громче, — темно, Янне, нет ничего.

В ответ флейта пропел несколько приказывающих нот, движение крыльев изменилось, желудок Даэда сполз ниже, потом все снова выровнялось. И снова мерно хлопали крылья, в кромешной темноте.

— Ты! — заорал вдруг Янне, — герой, кшаат тебя сожри! Ты меня обманул, да? И девка твоя тоже! Я тебе мальчик? Теперь сиди там, на матке, пока не сдохнешь! А я держать вас тыщу лет не буду! У меня своих дел полно.

— Подожди! О чем ты? Янне, что мне делать?

Даэд шарил руками по перьям, разжав кулак, выронил в пустоту прихваченные камушки, не заметив этого. Всматривался туда, откуда слышалась ругань охотника вперемешку с резкими приказами флейты. Каждый раз после ноющего звука ксиит трепыхался, будто на привязи, и продолжал взмахивать крыльями, удерживаясь на месте.

— Думал сделать из Янне дурня? Теперь сиди там, хлебай. И кто дурень оказался?

— Янне, скажи. Что?…

После нескольких выдутых нот Янне сердито и быстро проговорил, вроде бы уже ближе, чем раньше:

— А надо было брать свою Илле. Наврал, да? Картошка глупая. Попробуй ногу.

Даэд согнул колено, но мышцы ксиита сжались, стискивая ступню и щиколотку до резкой боли. Вторая нога тоже не слушалась. Над его головой тихо ругался Янне, прерываясь, чтоб выдуть из флейты несколько приказных нот. И вдруг сильная рука цепко схватила его за плечо, в ухо задышал горячий шепот:

— Рассказывай. Плати, как платил бы за мерель, за целую кучу. Скорее!

— Я… — мысли метались, прыгали, не имея сил выбрать одно. В голове крутились воспоминания. Девушка, медленно танцует, кланяясь и протягивая руки, уже украшенные ссадинами от щелчков длинного клюва. Мальчик с маленьким барабаном, читает нараспев, со страхом глядя на огромную голову, и челюсти, усеянные мелкими острыми зубами. Руки протянуты к зверю, предлагая собранные сокровища — самые-самые. Прозрачные камешки, флакон драгоценного стекла, лепестки памяти с лучшими воспоминаниями.

— Я… Птица, подобная зверю, зубы и крылья, видом дракон! Чертишь собой темноту!

— Хорошо. Давай, да. — руки Янне делали что-то, ощупывали, дергали, расстегивали воротник, открывая грудь ночной темноте, такой — кромешной.

— Мерель зеленый, слезы желаний. Мягко мерцает в дивном флаконе. Я расскажу вам о давних событьях, сложенных вечностью в сильные крылья. В самом начале была пустота. Башня летела, одна и прекрасна. В ней народилась чистейшая дева, звездам подобны глаза ее были. Капли дождя — как печальные слезы, влагой своей орошали ресницы. Где ты, великий и сильный охотник? Где мой любимый, никто мне не скажет…

— Тащи ногу. Медленно. Не молчи!

— Скажет лишь ксиит, великая птица, зверь, исполняющий сердца желанья!

Даэд напряг мышцы, осторожно вытаскивая ступню из мышечного захвата, медленно-медленно, в такт высокопарным словам поэмы. Мягкий сапог, пришитый к штанине, плавно соскользнул, Даэд, извиваясь, освобождался от костюма, стараясь на нажимать коленями на спину ксиита. Янне тянул его вверх, уменьшая давление. Другая нога скользнула, пиная спину, ксиит встрепенулся, заклекотал, дергая крыльями.

— С-скорее! Есть подарок?

— Что?

— Кинь ему! Хоть что!

Даэд сорвал с запястья плетеный шнурок, швырнул браслет в темноту, взлетел сам, поджимая ноги. Раскрыв глаза и по-прежнему ничего не видя, заорал отчаянно:

— Утрами! Бледными, чистыми светлыми! Дева на край выходила и пела. И на призыв ее ксиит являлся. Голову клал на девичьи колени. Сердце дракона точилось слезою, влагой волшебной, в стекло… заточенной! Ксиит… же…