Тим Каррэн - Дьявол по соседству

- Вы не можете... не можете так обращаться с мертвым телом. Вы не можете пинать его.

Коджозян снова ударил труп ногой.

- Почему нет?

- Скажите, чтобы он прекратил! - воскликнул Луис.

Но Шоу лишь пожал плечами.

- Он просто доносит свою мысль, мистер Ширз. Только и всего. Доносит мысль. Мальчишка не возражает.

Коджозян решил, что ему необходимо донести еще одну мысль.

Он поставил ногу пареньку на грудь и несколько раз надавил. По телу медленно прокатилась волна, будто оно было наполнено желе. А раздавшийся внутри плеск был для Луиса невыносимым. Из отверстий снова полилась кровь, только теперь она была почти черной.

- Да, я просто доношу до вас мысль, мистер Ширз. Учу вас кое-чему, только и всего, - пояснил Коджозян. Он продолжал упираться ногой в грудь трупа, его блестящий черный ботинок и низ штанины стали мокрыми от крови. Он снова принялся давить, только с еще большей силой, так, что его ботинок погружался в грудь паренька, издавая отвратительное чавканье, будто кто-то прочищал вантузом засорившийся унитаз.

Луис сделал еще один шаг назад, затем упал на колени, и его вырвало в траву. Тошнота прошла довольно быстро. Но когда он снова посмотрел на копов, его опять залихорадило. Потому что Коджозян продолжал давить ногой на грудь трупа, а Шоу по-прежнему стоял рядом с равнодушным видом.

- Пожалуйста, - выдохнул Луис. - Пожалуйста, прекратите.

Коджозян пожал плечами и убрал с трупа ногу.

- Слабый желудок, - сказал он.

Шоу посмотрел на его ботинок и штанину.

- Посмотри, как ты уделался. Ты не сядешь ко мне в машину в таком виде. Вытирай ботинок об траву.

Луис почувствовал, как из горла у него рвется крик...

3

Если смотреть сверху, Гринлон походил на почтовую марку, пересеченную рекой Грин-ривер. Северная сторона города была самой старой, и любой, разбирающийся в архитектуре, мог сказать это по виду домов. По мере приближения к Мэйн-стрит, главной улице, состояние домов улучшалось. Но по мере удаления они становились все более убогими, пока не сливались в узкую полосу кварталов с обветшалыми зданиями компаний, старыми железнодорожными отелями, промышленными концернами, пивными, и черными от копоти многоквартирниками. Все заканчивалось на подступах к железнодорожным депо. Южная часть города была более процветающей. К ней примыкали красивые старинные кварталы с высокими и узкими викторианскими домами, а деревянные каркасные дома, появившиеся перед Второй Мировой соседствовали с послевоенными кирпичными строениями в стиле ранчо. На южной окраине, сборные и уже готовые дома, получившие популярность за последние двадцать лет, захватывали поля, бейсбольные площадки и любое доступное пространство. Западную часть города занимали различные склады, мельницы и мастерские, большинство из которых были закрыты и разрушались. Река Грин-ривер проходила через весь город, бежала через старые и новые кварталы, текла под Мэйн-стрит и дальше на север через железнодорожные депо, за пределы города в сторону пшеничных полей, фермерских хозяйств и кустарникового редколесья.

В целом, Гринлон был обычным "среднезападным" городом, не отличающимся от любых других городов на востоке, западе или юге. Здесь поколениями жили точно такие же семьи, а если появлялись чужаки, то обычно обустраивались и привыкали, либо уезжали. Хорошие школы, чистые улицы, низкий уровень преступности. В парке устраивались фейерверки в честь Четвертого июля, а в рождество и День ветеранов проводились парады. В августе проходила окружная ярмарка, а в мае приезжал цирк. Зимой устраивался карнавал, и еще один - в сентябре. Лето было жарким и влажным, зима - длинной, снежной и холодной. Это было отличное место для создания семьи, отличное место для рыбалки, охоты и активного отдыха. В 1915-ом случился сильный пожар, который начался в трущобах в западной части города и пронесся по северной, после чего был потушен. Старики по-прежнему вспоминают его. Случались и редкие убийства, хотя это было давно, и все их можно пересчитать по пальцам.

Гринлон был обычным маленьким городом, какой можно найти где угодно.

А потом наступила та Черная Пятница...

4

Мэдди Синклер вытащила нож из горла мужа.

Склонив голову набок, как собака, слушающая, не идет ли хозяин, стала разглядывать окровавленное лезвие. Понюхала его. Затем лизнула. Издала звериный гортанный стон.

Замерла.

Какой-то звук.

Сжав нож, она стала ждать, готовая драться, атаковать, убивать. Всеми силами защищать то, что принадлежит ей и только ей. Шаги. Медленные, осторожные. Губы Мэдди растянулись в оскале. Она напряглась. Понюхала воздух. И стала ждать. Она чувствовала мускусный запах гостей. Он был ей знаком. Женский запах.