Арна Логард - Из каморки

Маленький Хант вытягивал небольших рыбин в надежде, что отец его похвалит, и вечером они вместе сварят ароматную уху в казане над камином. И тут на лед из лесу вышла кабаниха с выводком поросят.

Сначала она стояла вдалеке, а восемь детенышей прятались позади нее, тихо рохкая. Хант заинтересовался. Он подтянул сумку к себе и достал бутерброд, закинул в рот кусок колбасы, а из хлеба скомкал мячик и бросил к кабанам. Звериная мать, то делая несколько шагов вперед, то отступая назад, несмело подошла к еде. Съев хлеб, она остановилась неподалеку от Ханта. Поросята, тыкаясь маленькими пятачками в снег, тоже пытались найти поесть.

Хант бросал хлеб снова и снова, пока его не осталось вовсе. Животные, еще немного покружив возле него, ушли в зимний лес.

Вернувшись в избу, Хант оживленно рассказывал отцу, как почти удалось приручить диких зверей. Отец потрепал сына по волосам и принялся чистить рыбу.

На следующий день Хант собрал со стола весь хлеб и снова пошел на озеро. Но рыбалка была ему уже неинтересна.

Через несколько часов вдалеке появилась кабаниха с детьми. Мальчик обрадовался, достал батон и снова попытался приманить животных поближе. Он зачарованно наблюдал, как дикий зверь, виляя хвостом будто домашний пес, выпрашивает хлеб. Несколько рыжих поросят выбежали вперед, чтобы тоже перехватить пару крошек. Для Ханта это было каким-то Рождественским чудом, с которым так хотелось соприкоснуться. Ему казалось, что вот-вот, звериная мать примет еду из его руки. Как вдруг раздался выстрел…

Раненая кабаниха громко завизжала и рванула к лесу. Но пробежав лишь полпути, упала на снег, изворачиваясь и дергаясь в агонии. Из ее шеи лилась кровь. Поросята же скрылись за деревьями.

В этот миг Хант испытал самый сильный испуг в своей жизни. Он обернулся и увидел отца с винтовкой, тот одобрительно кивнул. После чего поволок еще теплое тело к берегу, оставляя на белом одеяле реки широкую красную полосу.

Позже, вечером, Хант, вытирая слезы, уплетал мясо кабанихи, пожаренное на углях. «Видишь, оно того стоило», — сказал ему отец. Хант кивнул. Той же ночью он описался.

— Опять вспомнил отца? — спросил голос из шкафа. Охотник в удивлении обернулся. — Ну, молчи, молчи. Ты ведь и сам можешь оказаться на моем месте, — продолжал голос. А в голове Ханта продолжали крутиться воспоминания. Видимо, это событие стало его посвящением во взрослую жизнь. Циничное и необратимое. А еще с тех пор он перестал различать красный цвет — он сменился серым.

Охотник подошел к столу, снял полотенце с тарелки, посмотрел на куски сырого мяса и сплюнул на пол.

— Дай, дай, дай! — снова примчался зверь и принялся тереться о ногу. Игнорируя его, Хант направился в ванную и погрузил лицо в ледяную воду. Затем, что-то осознав, поспешно вбежал в комнату. Скинул полотенце и оторопел — он четко видел красную кровь. В смятении, он швырнул тарелку на пол. Довольный скотольф ту же принялся уплетать мясо, от удовольствия выпуская колючки, и с опаской оборачиваясь на хозяина.

Хант подкинул дров в камин и задумался. Что-то было не так. Он почесал лоб и с подозрением посмотрел на скотольфа. Тот довольно облизывался. Хант повернулся к шкафу, собираясь обратиться к Сидящему внутри, как за окном снова послышался скрип.

Охотник подкрался к окну. Теперь он четко слышал, как вокруг дома кто-то бродит. В этот раз он не стал выглядывать на улицу, а направил ствол в дверной проем в ожидании нападения. Время шло, но ничего не происходило. Потом кто-то трижды постучал в дверь.

— Страшно? — спросил Сидящий в шкафу. — Мне тоже было страшно, — продолжал он, не дожидаясь ответа. — Может, откроешь?

— Дверь для того и нужна, чтобы ее закрывать, — прошептал Хант.

— Опять ты за свое, — засмеялся голос. — Может, она заперта, потому что ты знаешь, кто за ней? Не правда, ли?

Хант задумался, встряхнул головой и снова стал прислушиваться. Некто заскрипел по снегу обратно к лесу.

— Ну, что? Вспомнил, кто это был? — ехидничал голос.

— Да как-то с памятью сегодня не очень, — ответил Хант, потирая пальцами лоб.

— Ну, это поправимо, — снова засмеялся голос. — Есть один рецепт.

— И какой же? — поинтересовался он.

— Эх. Если бы все было так просто, я бы не сидел в шкафу, — загадочно ответил тот. — Всему свое время.

Скрип полностью утих. И Хант, выждав несколько минут, выглянул наружу. Под окном были четко видны следы мужских ботинок. Охотник огляделся по сторонам и закрыл окно. Потом, будто что-то заподозрив, резко повернул голову к камину и отступил назад — отцовских ботинок не было на месте. На несколько секунд замешкавшись, Хант принялся в очередной раз осматривать комнату, пересчитывать чучела животных, оружие и ножи. Отцовского «Зауэра» тоже не было!