Олег Кожин: Большая книга ужасов 75 [сборник]

Юрка, в очередной раз проигрывая, поспешил воспользоваться случаем. Пошел навстречу Серому, протягивая ладонь для рукопожатия. Тоха с победоносной ухмылкой завершил серию, зависнув на перекладине, гаркнул: «Семнадцать!» — и спрыгнул на землю. Взъерошил ежик рыжих волос, стянул промокшую майку. Полуденное солнце превратило небольшой петрозаводский двор в филиал пекла. Лишь на детской площадке, в жидкой тени пожухших тополей, можно было сидеть, не боясь получить тепловой удар.

— Привет, Серёня! Че кислый такой? Лимон съел?

— Сильвера в больницу увезли, — вместо приветствия промямлил тот. — С сердцем что-то. Он вчера звонит такой, говорит, типа молоко закончилось, масло, ну и всякое там. Я за списком продуктов зашел, думал заодно и полы помыть, как раз время подошло, а он в прихожей валяется. Сипит, глаза пучит, белый весь — чисто зомби! Я чуть на улицу не сквозанул!

В компании Серый был старше всех на целых два месяца, но на фоне друзей выглядел мелкотой. Невысокий, тощий, белобрысый, вечно обряженный матерью в дурацкие рубашки-поло, у которых менялся только цвет и расположение кармана, он никак не тянул на восьмой класс. Тонкие губы его заострились уголками вниз, придавая лицу совсем уж обиженно-детское выражение. Приступ Сильвера Серый переживал, как свой собственный.

Ивана Георгиевича Авдеева прозвали Сильвером из-за моряцкого прошлого и протеза, заменившего левую ногу от колена до стопы. Он не курил трубку и не пил ром, но от его морщинистого смуглого лица веяло солеными морскими брызгами. В глаза Сильвером его называли только мальчишки — знали: как бы старик ни хмурился, на самом деле прозвище ему льстит.

— Во как! — присвистнул Юрка. — Что врачиха сказала? Помрет?

— Сплюнь! — Серый замахал руками. — Он со мной за прошлый месяц не рассчитался, обещал в этом за два сразу. Такая засада, блин…

— Дааа… — с притворной грустью протянул Юрка. — Плакал твой иксбокс…

— Замолкни уже, блин! Хватит! — окрысился Серый.

— Пацаны, брейк, — примирительно прогудел Тоха. — Сильвер мощный дед, выкарабкается.

Запиликал домофон, и из третьего подъезда, сиганув через все крыльцо, вылетел Жан со спортивной сумкой через плечо. Из сумки торчала рукоять меча, перемотанная вытертым кожаным ремешком. Короткая широкая гарда щерилась боевыми зарубками. С виду как настоящая. И не скажешь, что вместо клинка — обшитая утеплителем трубка. Откинув с лица длинную соломенную челку, щурясь от яркого солнца, Жан оглядел двор. Заметив ребят, вразвалочку направился к площадке.

— Тоха. Юрец. Серый.

Жан хлопал протянутые ладони, точно пересчитывая друзей. Тряхнул головой, отбрасывая волосы, вроде как невзначай засветил золотую серьгу в левом ухе. Мочка все еще была красной и распухшей. Восьмой класс без троек в годовом аттестате дался Жану непросто, зато родители обещание сдержали. Родители Жана всегда играли честно, и это работало. Когда за выпускной аттестат без троек светит что-то по-настоящему крутое, любой мальчишка поневоле задумается.

— Оторвут, на фиг, в первой же драке. — Тоха щелкнул по серьге ногтем.

— Могут попытаться, — ухмыляясь, поправил Жан.

Тоха неодобрительно покачал головой.

— Слыхал, Сильвера в морг увезли?! — встрял Юрка.

— Чего несешь, трепло?! В больницу, а не в морг, — зло поправил его Серый. — Откуда бы он услышал? Пять минут назад «Скорая» уехала.

Жан нетерпеливо отмахнулся:

— Да Сильвер каждые полгода в больничку катается! Вы лучше вот что… Клео во дворе не видели?

Мальчишки помотали головами. Клеопатра — двухгодовалый сфинкс, лысая и уродливая, как все сфинксы, была любимицей родителей Жана и абсолютно домашней кошкой. Увидеть ее на улице можно было только в переноске, во время семейной вылазки на природу или поездки к ветеринару.

— Печалька… — Жан вздохнул, почесал макушку. — Дома духотища, все окна нараспашку, балкон нараспашку. Мамка думает, что Клео с окна навернулась.

— Не, ты все-таки дома поищи, — посоветовал Юрка. — В прошлом году тоже родители кошака потеряли. Я с ними весь вечер по подвалу ползал, а он, зараза, на балконе в коробку пустую залез и дрых там, пока не проголодался.

— Ты на треньку? — Тоха кивнул на сумку. — Бросай уже игрушки свои, давай к нам, в зал!

— Историческое фехтование — это жесткий и бескомпромиссный спорт для настоящих мужчин, — как по писаному отбарабанил Жан, неосознанно копируя манеру речи своего тренера. — Ты новые ролики с Битвы наций смотрел? Я тебе вчера «вконтактике» скидывал. Вот где жесть!