Лин Картер - Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 1

Из-за шторма в комнате странно похолодало, и я пошевелил щипцами тлеющие дрова в камине. На щипцах есть любопытный рисунок, намекающий на дракона или морского змея… Возможно, Дагона?

До сих пор я, как ни странно, не испытывал страха — я скорее подозреваю, что эти необычные обстоятельства пробудили моё писательское любопытство до такой степени, что оно перевесило любую возможность испугаться. Совершенно очевидно, что если бы я внезапно проснулся и снова оказался на Колледж-стрит, 66, у меня появился бы новый материал для рассказов, которые даже Райт принял бы без колебаний… Мне придётся очень тщательно внести в каталог все вещи из этой комнаты и все свои реакции, подобно пациенту, который записывает свои симптомы в дневник, чтобы показать их доктору.

Позже. Должно быть, я задремал, потому что шторм утих. Но я всё ещё нахожусь в странной комнате. Это самый любопытный сон, если это сон… Свеча догорела почти до конца, и я подозреваю, что уже далеко за полночь, но я не могу узнать время. На стенах нет часов, а мои наручные, конечно же, пропали. Мне пришлось подбросить ещё одно полено в камин, оно шипит от влаги. Капли дождя, должно быть, попали в дымоход.

Со времени моей последней записи прошло много дней. События, которые произошли за это время, были настолько невероятными, что я не решаюсь записать их на бумаге, чтобы не ставить под сомнение своё здравомыслие. Я делаю это только потому, что твердо убеждён в том, что скоро проснусь в знакомой обстановке дома 66 на Колледж-стрит, когда солнце пытается пробиться сквозь опущенные занавески, а миссис Гэмвелл зовёт меня завтракать…

Что-то находилось на балконе. Оно издавало лёгкий шорох, но я знал, что это не просто листья, оставленные там блуждающими ветрами. Это было что-то разумное и живое, нечто, что, как я знал, было враждебным.

И что любопытно, я понимал, что нахожусь в безопасности до тех пор, пока не открываю старую дверь; но по какой-то причине я чувствовал непреодолимое желание сделать это. Мои ноги тянуло к балкону, и я сдерживал их только усилием воли.

С балкона раздался тихий мяукающий звук, подобный тому, что издаёт мой любимый кот, когда хочет есть; и мне пришло в голову, что благодаря какому-то странному совмещению времени и пространства мой кот также может разделить со мной этот сон или кошмар; и я хорошо понимал, что он будет напуган странностью окружающей обстановки. Я открыл дверь, чтобы впустить кота.

Что-то влетело на рудиментарных крыльях летучей мыши, обогнуло комнату и вскоре приземлилось на безделушку, стоящую на каминной полке. Существо наклонило голову и нахально посмотрело на меня.

Его лик, ещё более ужасающий и нечеловеческий, нежели у летучей мыши, казалось, состоял в основном из морды, тяжело дышащей…

Я стремительно потянулся к каминным клещам и поместил их в пламя; их кончики вспыхнули красным светом, а затем раскалились добела. Существо, сидящее на каминной полке, наблюдало за мной, его крылья взволнованно трепетали, и я боялся, что оно вот-вот полетит прямо на меня; но я опередил его как раз вовремя, опустив щипцы прямо на его лоб. Раскалённый металл зашипел, появился резкий запах горящей плоти… Тогда тварь закричала. Она кричала и кричала, и внезапно с ней словно произошла трансформация: место, где она находилась, заволокло тенями и изменяющимися формами, стало заметно движение воздуха, как будто что-то невидимое медленно становилось видимым…

Передо мной возник Капитан Пикмэн.

— Тебе не следовало этого делать, парень, — сказал он. На его лбу вспыхнуло бледное клеймо, и почти против своей воли он приложил носовой платок к этому месту.

— Тебе не следовало этого делать, Говард, — повторил он. — Ты дорого заплатишь за это.

Он угрожающе шагнул ко мне, и я вынужден был отступить, но меня охватил такой страх, что я уронил щипцы возле камина. И капитан теперь стоял между ним и мной!

Но отступать было некуда, потому что я понял — и дверной проём, и балкон ведут только к пустому пространству.

Капитан Пикмэн двинулся ко мне, слегка хромая, словно подражая летучей мыши с повреждённым крылом, а я продолжал пятиться назад, не желая поворачиваться спиной к капитану, потому что мысль о том, что летучая мышь сядет мне на плечи и укусит меня в шею, наполняла меня невыразимым ужасом.

Вскоре я почувствовал, что упираюсь во что-то твёрдое и неподвижное, и понял, что достиг кровати с балдахином.

Торжествующая улыбка появилась тогда на губах капитана, и он быстро воспользовался ситуацией, бросившись вперёд и прижавшись ко мне, так что я был вынужден упасть на кровать, как соблазнённая служанка; а он на мгновение стал моим любовником, прижимаясь своими губами к моим, а затем стал терзать моё горло. Я ощутил внезапную боль, я мог чувствовать очень острые зубы, пронзающие мою кожу, создавая на ней синяки, и у меня появилось ощущение, что из меня вытекает вся кровь…