Флетчер Прэтт - Самый Странный Бар Во Вселенной [litres]

– Психиатрия, надо же! – кричал он. – Психология, тоже мне! Психоанализ, подумаешь! Всего лишь сборище проходимцев. Все, что они делают, – заменяют одну ложную веру другой. Никакого прока от этого ему не будет.

– От чего и кому не будет никакого прока? – спросил доктор Бреннер. – Я, пожалуй, начну вечер с двойного «Манхэттена», мистер Коэн.

– Здесь доктор Бронк, – сказал сутулый, небрежно одетый профессор Тотт. – Доктор Бронк, познакомьтесь с доком Бреннером. Он связан с медициной и может свести вас с тем человеком, который вам нужен.

Бреннер обменялся рукопожатием с высоким мужчиной, которого отличали следующие свойства: сияющая улыбка, длинные седые волосы, жилет с белым кантом и пенсне на черной ленте.

– Здравствуйте! Как поживаете? – еле слышно произнес этот субъект; он тотчас обернулся и с ужасом посмотрел в дальнюю часть комнаты, где два других клиента играли за столиком в безик. Стараясь не повышать голоса, он произнес: – Боюсь, что этот молодой человек прав. Я сомневаюсь, окажется ли в моем случае психиатр подходящим помощником.

– Так в чем проблема? – спросил Бреннер, проглотив двойной «Манхэттен» и заев его вишенкой.

Он обращался к доктору Бронку, но ответил ему Тотт.

– У него неприятности с зомби.

– Зомби? – спросил Бреннер.

– Всем по «зомби»! – воскликнул Джефферс.

– Только по одному на каждого, – решительно произнес бармен. – Я еще помню ночь, когда этот бедный молодой паренек, мистер Мердок, явился сюда, и я позволил ему выпить три «Двойных зомби». Да, вспомните про него и его драконов!

– Все нормально, мистер Коэн, – сказал Тотт. – Я лично, по правде сказать, буду скотч с содовой. Мы ведь не заказывали, просто обсуждали настоящих зомби – немертвых, как их называли в Дракуле .

– Так вот каковы нынешние зомби! – воскликнул мистер Коэн. – Несомненно, это просто позор: дать имя трупа чудесному напитку.

Бреннер прочистил горло и посмотрел на доктора Бронка.

– Вы их видите? – спросил он.

– Нет, они его видят, – сказал Тотт, еще раз ответив вместо своего приятеля. Когда доктор Бронк снова обернулся в сторону игроков в безик, Тотт добавил: – Наверное, лучше бы ему об этом рассказать, Фабиан. Может, найдется и лечение – по крайней мере, операция на горле может помочь.

Доктор Бронк вздрогнул; Тотт повернулся к Бреннеру.

Он действительно попал в непростое положение. Он – профессиональный лектор, а дела пошли так плохо, что он теперь почти не решается повышать голос и говорит только шепотом. Мы думали, может быть, психиатр (Джефферс громко фыркнул, едва не расплескав пиво) сумел бы решить проблему, связанную с прошлым моего друга; но в равной степени вероятно, что перед нами дело, требующее сугубо медицинского вмешательства. Мы с радостью выслушаем ваше мнение.

Я уверен, что вы слышали о докторе Бронке, даже если и не встречались с ним прежде. Нет? Дело в том, что вы – закоренелый городской житель, Бреннер. Вам следует побывать где-нибудь в сердце Америки, в мире дамских клубов, в тех краях, где образование взрослых осуществляется в форме посещения еженедельных лекций на протяжении зимы. Вы обнаружите, что доктор Бронк известен там гораздо лучше Альберта Эйнштейна и уважают его куда больше. Доктор Бронк – странствующий лектор. Особое внимание он уделяет Египту и Святой Земле, в этих вопросах он обладает уникальными познаниями. Причина в том, что он готовился принять пасторский сан в Голландской реформистской церкви в родных Нидерландах. Почему вы отказались от этого, Фабиан?

(Доктор Бронк, прикрыв рот рукой, что-то прошептал Тотту.)

О да, теперь я помню – вы мне рассказывали. Он почувствовал, что может нести людям более значительные вести, а его слова вызовут больший интерес, если он воспользуется светскими средствами. Он пришел к выводу, что если люди заплатят за услышанное, они воспримут слова с большей готовностью и будут тщательнее их обдумывать, нежели в том случае, если слова будут им даны, так сказать, в дар. Фактически можно было назвать доктора Бронка светским религиозным наставником. Он добился больших успехов, его слушали тысячи людей; я полагаю, люди нередко возвращались, чтобы услышать его знаменитый «Завтрак в Вифлееме» и в равной мере выдающееся «Плавание по следам святого Павла».

Обе эти лекции, как и многие другие в репертуаре доктора Бронка, повторялись так часто за последние тридцать лет, которые он провел за трибуной, что речь его стала почти автоматической. Он привык, мне кажется, не менять в своих выступлениях ни единого слова. Когда он возвращается из своих летних путешествий, он готовит совершенно новую лекцию – к великому удовольствию тех зрителей, которые уже слышали все предыдущие, но не пожелали лишиться драгоценного общества доктора Бронка.