Наталья Александрова - Портрет неизвестной

Алина показала ему нужное место на стене и сказала, что пойдет варить кофе.

Михаил проводил ее взглядом и приступил к работе.

Просверлил отверстие, забил дюбель, завинтил шуруп, повесил картину. Отступив в сторону, убедился, что она висит ровно, и крикнул в пространство дурашливым голосом, подражая сантехнику из своего прежнего дома:

— Хозяйка! Принимай работу-у!

Из кухни донеслось какое-то невнятное, нечленораздельное бормотание.

Он немного подождал и снова позвал Алину, на этот раз своим обычным голосом.

Когда и на этот раз никто не появился и не ответил, Михаил вышел из гостиной и заглянул на кухню.

Алины там не было, только закипал на столе прозрачный электрический чайник, светящийся синеватым фантастическим светом. Это его бормотание Михаил слышал из гостиной. Чайник закипел, щелкнуло реле, и наступила тишина.

И в этой тишине неожиданно громко зазвонил дверной звонок.

Михаил снова — очень громко — позвал Алину, но она опять не отозвалась. Зато в дверь снова позвонили.

И тут в голову Михаилу пришло простое и логичное объяснение происходящего. Возможно, Алина вышла из квартиры, например, чтобы вынести мусор в мусоропровод, и случайно захлопнула дверь. И сейчас стоит перед дверью и звонит, чтобы он впустил ее.

Объяснение было вполне правдоподобное, Михаил вышел в прихожую и, ничего не спрашивая, открыл дверь.

— Случайно захлопнули? — проговорил он, складывая губы в улыбку…

Улыбка тут же погасла, потому что за дверью стояла не Алина, а какой-то совершенно незнакомый бритоголовый мужчина в черной куртке с капюшоном.

Похоже, что этот мужчина удивился не меньше, чем Михаил. Он оглядел Михаила с ног до головы, после чего спросил низким, гулким голосом:

— Это сорок вторая квартира?

— Нет, это тридцать четвертая… — Михаил машинально назвал номер своей квартиры, но тут же исправил ошибку: — То есть я хотел сказать — тридцать восьмая.

И в доказательство своих слов он показал номер на двери.

— Точно, тридцать восьмая… — прогудел незнакомец и улыбнулся, разведя руками: — Извините, ошибся…

— Бывает… сорок вторая этажом выше… — Михаил закрыл дверь.

Как это часто бывает, перед его глазами еще какое-то время стояло улыбающееся лицо незнакомца. И теперь Михаил понял, что улыбка у него была какая-то фальшивая, ненатуральная. И вообще — странный какой-то человек. Говорит, что ошибся квартирой. Но на двери квартиры имеется номер, его трудно не заметить.

Михаил развернулся и еще раз окликнул Алину — но и сейчас никто не отозвался.

Это показалось ему странным. Более чем странным.

Он обошел всю квартиру, то и дело окликая хозяйку, но ее нигде не было. Ни в спальне, ни в кладовке, ни в ванной, куда Михаил заглянул в смущении.

Это уже не укладывалось ни в какие рамки.

Но что он мог поделать?

Михаил собрал свои вещи, вышел в прихожую, на всякий случай еще раз окликнул Алину и вышел из квартиры. К счастью, замок у нее на двери защелкивался сам.

Михаил вернулся к себе и еще какое-то время размышлял о том, что случилось.

Может быть, Алина решила, что их знакомство стало слишком близким, и решила это пресечь? Ну, так сказала бы об этом прямо! А уйти, оставив в квартире малознакомого человека, — это уже не лезет ни в какие ворота.

«Ну, ладно! — подумал наконец Михаил. — Навязываться я не буду…»

Однако у него в душе осталось какое-то смутное, неопределенное беспокойство.

— Ну? — спросила Надежда, внимательно выслушав этого тюху и недотепу. — И это все? Больше ты ее не видел? И в ту квартиру больше не ходил?

— Ходил… — признался он, — как-то, понимаешь, мне странно все и непонятно.

— Да что тут непонятного, — вздохнула она, — напарили тебя, друг мой. Напарили на шесть тысяч, вот и все. Это, знаешь ли, целый бизнес. Ловят женщины таких вот растяп, которые увидят симпатичную мордашку да ножки и раскиснут. Раньше, мне мать рассказывала, тоже так было. В советское время, когда строить начали и многие в новостройки поехали. Значит, привезли люди вещи, то-се, вдруг звонит женщина в домашней одежде и в тапочках. Ах, говорит, простите, извините, я, говорит, соседка с верхнего этажа, зовут, допустим, Валя. Не дадите ли взаймы пятерку или трешницу, мне с грузчиками никак не рассчитаться. Ну, люди все радостные, что в новую квартиру переехали, отчего соседке не помочь? Вот она соберет так с подъезда рублей тридцать, а то и пятьдесят, а у самой пальто и сапоги на чердаке спрятаны. Оделась — и пошла. Двери все нараспашку, никто никого не знает. А пятьдесят рублей в то время деньги очень даже неплохие были, моя бабушка пенсию сорок восемь рублей получала. Потом, правда, прибавили.