Бентли Литтл - Коллекция

Заставив себя оторвать взгляд от ямы, фермер оглядел поле. На нём ещё оставались несколько невыкопаных грядок, нужно было заняться поливом и подкормкой, но он был не силах пробудить в себе ни свою обычную ответственность, ни чувство долга. Фермеру следовало сейчас работать: его время было очень точно расписано, и даже небольшой сбой мог нарушить недельный график, но он понимал, что до конца дня не вернётся к повседневным делам. Они больше не были для него важны. Их значимость уменьшилась, их необходимость стала сомнительной. Всё это могло подождать.

Фермер снова посмотрел на картофелину. Здесь у него было нечто уникальное. То, что можно будет показывать на ярмарке. Вроде того огромного быка виденного в прошлом году, или двухголового ягнёнка, которого выставляли пару лет назад. Фермер покачал головой. У него никогда не было ничего стоящего показа на ярмарке, даже овощей, или скота достойных участия в конкурсе. И вдруг, теперь у него есть вещь заслуживающая своего собственного павильона. Настоящий гвоздь программы.

Но ярмарка будет лишь через четыре месяца.

Чёрт, подумал фермер. Можно устроить здесь свою выставку. Сделать вокруг картофелины небольшую изгородь и брать с людей деньги за просмотр. Для начала он пригласит взглянуть на неё Джека Фелпса, Джима Лоури и кого-нибудь из ближайших друзей. Затем они всем расскажут, и скоро люди со всей округи повалят, чтобы посмотреть на его находку.

Картофелина в яме пульсировала, белая плоть ритмично трепетала, заставляя подрагивать ос ы павшуюся с неё землю. Фермер утёр носовым платком полоску пота со лба и понял, что больше не чувствует отвращения к тому, что видит.

Он чувствовал гордость.

Фермер проснулся от незапомнившегося сна, после которого осталось лишь чувство утраты испытанное в реальности сновидения.

Несмотря на то, что было лишь три часа — середина между полночью и рассветом — он вылез из кровати, понимая, что не сможет больше уснуть. Фермер натянул Левисы, прошёл на кухню и налил себе немного несвежего апельсинового сока из холодильника. Встав возле сетчатой двери, он выглянул в поле туда, где оставил невыкопанной живую картофелину. Сияющий лунный свет, создавал странные тени и придавал местности новые очертания. Хоть фермер и не видел картофелину оттуда, где стоял; он мог представить, как она выглядит в свете луны. Вспомнив о холодной, пульсирующей, студенистой плоти он поёжился.

Надо было уничтожить её, подумал фермер. Рубануть лопатой, измельчить на куски и пройтись плугом.

Он допил апельсиновый сок и поставил пустой стакан на столик возле двери. В кровать он вернуться не мог, желания смотреть телевизор тоже не было и, поэтому, фермер разглядывал поле, вслушиваясь в тишину. Когда он не работал, не ел, не спал, когда он не был занят ничем другим, то бывали такие моменты, в которые отсутствие Мюриэл ощущалось особенно остро. Эта тупая неутихающая боль присутствовала всегда, но когда фермер был один и не был занят ничем, как сейчас, он чувствовал подлинный размах и глубину своего одиночества, ощущал бессмысленность и никчёмность своего существования.

Охваченный отчаянием, фермер вышел на крыльцо. Деревянные доски под босыми ногами были холодными и шершавыми. Он осознал, что бездумно спускается по ступенькам крыльца и выходит со двора в поле. Здесь луна разбавляла ночной мрак до синеватого пурпура, и фермер без труда видел, куда идёт.

Почти инстинктивно он пришёл туда, где на земле лежала живая картофелина. Днём, с помощью Джека Фелпса, он осторожно вытащил её из ямы, а затем собрал и сложил материалы для ограды, которую вокруг неё разместит. Сразу после этого они оба вымыли руки мылом «Лава» — картофелина на ощупь была скользкой, холодной и слизистой. Сейчас доски лежали на земле беспорядочно разбросанными, словно здесь что-то разломали, а не лишь собирались построить.

Фермер посмотрел на голубовато-белый объект пульсирующий медленно и равномерно, и отчаяние, одиночество которые он чувствовал рассеялись, покинули его почти в физическом смысле. Слишком ошеломлённый, чтобы пошевелиться, фермер стоял как вкопанный, поражаясь изменениям, которые только что с ним произошли. Картофелина будто светилась в темноте ночи, и это казалось ему каким-то волшебством. Фермер ещё раз порадовался, что не уничтожил находку: он был доволен тем, что странный феномен смогут увидеть и почувствовать другие люди. Он постоял там некоторое время, бездумно и бесцельно, а затем пошёл обратно в дом, на этот раз, ступая по камням и траве медленно и осторожно. Фермер знал, что сможет заснуть без проблем.