Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

— Ты чего такой? — рассмеялась она, отталкиваясь от ворот, застолбила.

Никита пожал плечами. Сказать, что увидел что-то странное? Да он каждую секунду странное видит. Вот сейчас сядет на асфальт, сложив ноги по-турецки, — и это будет странно. Перемешает колоду. Начнет сдавать. И все это будет одним сплошным бредом. Так что пожелание продержаться как можно дольше — это еще цветочки.

Сдавать он начал на троих. Следом пришел мелкий в красной куртке — его засекли на штабелях, потом Илья — Хельга его обогнала. Они одновременно помчались от угла синего здания, но Илья тут же перешел на шаг, потому что Хельга на пару корпусов его уже сделала.

— Какой козырь? — спросил Илья, нагибаясь за картами.

— Пики, — буркнул насупленный красный.

Они с синим были жутко обидчивы и, если можно было доказать, что игрок мухлевал или был не прав, орали до хрипоты. Молчаливый Илья тогда давал им пенделя, потом равнодушно наблюдая, как мелкие летят по заданной траектории.

— Опять тебе, Ромочка, щелбаны собирать, — хмыкнул Илья.

— Сам соберешь, — фыркнул красный, оптимистично выкидывая на подброс козырь.

Илья козырь забрал и спросил:

— А ты чего не играешь?

Никита не сразу понял, что спрашивают его. Что это он сидит и смотрит на идущую по площадке Хельгу и не замечает накиданных ему зловредных шестерок.

— Да как-то странно все, — честно признался он. — Вы тут бегаете, прыгаете… Копать у вас почему-то нельзя. Видел мужика, он сказал, что я дольше недели не продержусь. Что здесь ад…

— А ты ничего не знаешь? — удивился красный, опуская руку с картами. Из козырей у него был туз, из больших карт — дама червей, остальное мелочь. — Ты же к деду приехал!

— И чего? — связи Никита не уловил.

— Из-за комбината! — Красный опустил глаза, заметил открытые карты, прижал их к себе. — Его наши у финнов после Великой Отечественной отобрали. А финны обиделись и прокляли тут всё.

Илья кашлянул, не давая красному договорить.

— Это тебе лучше Хельга расскажет, — сказал он, — она у нас по мифам и легендам. Но ты особенно в голову не бери. Это все так, сказки. Считай, что ты попал в историю про ведьм и колдунов. Они любят в развалинах жить. Вот и у нас… живут. Может, ты с ними и не встретишься.

Красный что-то прошептал и тут же получил от Ильи по затылку. Никита не расслышал. Да и не собирался слушать — он во все глаза смотрел на развалины комбината: за деревьями возвышалось что-то кирпичное с темной крышей. Краем глаза заметил, что красный привстает, пытаясь заглянуть к нему в карты. Щелкнул по любопытному носу:

— Не ночуй в чужом доме! — Сбросил карты. — Я там мужика видел. — Он встал. — Волосы длинные, в хвост собраны. А сам на орангутанга похож.

— Это Паша. — Илья тоже поднялся.

К ним шел надутый синий. Хельга громко кричала в кустах: «Вижу! Не прячься! Вижу!» Кусты с треском раздвинулись. Из них выскочила девчонка. Добежать до ворот первой она не успела. Хельга еще немного похрустела кустами и выскочила к воротам сразу за будкой.

— Ты меня обманула! — на выдохе орала девчонка. Никита пытался вспомнить ее имя. Что-то простое… Аня, Таня, Маня… — Ты меня не видела! Если бы ты не кричала!

— Еще Легыч. — Хельга пропустила возмущение подружки мимо ушей. — И Полинка.

— И чего Паша? — напомнил Никита.

Илья посмотрел в сторону кустов и промолчал.

Сумасшедшее, говорите? Да вообще дурдом!

Никита пошел вдоль синего здания налево, завернул за угол. Здесь корпус превращался в низкий белокирпичный аппендикс. Перед ним стояла ржавая конструкция с конусовидными приспособлениями. Что-то тут, вероятно, должны были ссыпать. За ним нечто высокое и узкое, из красного кирпича. Башенка. Заметно старее здания с сайдингом. Дальше шел длинный корпус, крытый черной полукруглой крышей. Такой же краснокирпичный. Такой же старый.

Никита почувствовал знакомое жжение в кончиках пальцев. Место было давно и безнадежно необитаемо, из окна тянулась тонкая березка. Лет двадцать надо, чтобы такая вытянулась. Он прибавил шаг. Бетонные плиты под ногами закончились, началась утоптанная тропинка с лужами. Сначала широкая — машина проедет, — но быстро сузилась, заболотилась. Вывела к углу красного корпуса.

Здание выглядело так, будто его слегка погрызли снаружи. Кому-то в организме не хватило штукатурки, и он восполнил нехватку. Окошки в стене были разнокалиберные — пара круглых, два маленьких квадратных, ряд прямоугольных. На мгновение в душу Никиты закралось разочарование — по опыту он знал, что в таких зданиях ничего интересного нет. Но вот он прошел дальше, и сердце его ухнуло в пятки, толкнулось в горло и узнаваемо заколотилось в ожидании нового.