Елена Усачева - Большая книга ужасов — 76 [сборник]

Мара полезла в свой рюкзак.

— Я сейчас… — пробормотала она. — Мне руки…

Дальше произошло невозможное. Она достала из рюкзака мыльницу и отправилась к берегу.

— Она у тебя псих, что ли? — пробухтел Сумерник. Он воевал с ремнем, который отказывался выдвигаться, а все стучал и стучал стопором.

Воняло уже нестерпимо.

Мара стояла у берега и умывалась. С девчонками это случается — на них частенько нападает приступ чистоты. Мать моя за стол сесть не может, обязательно сходит умыться. И вечером тоже — непременно в ванне посидит. Мне вот параллельно, чистая у меня рожа или нет. А девчонкам…

Я скосил глаза на распахнутый зев брошенного рюкзака. Плотно он был забит. Какой-то пакет, книги, растрепанная тетрадка, сумочка тряпичная на молнии. А это что?

Страницы были измочалены, уголок в крошках земли, обложка с желтым пятном. Когда я коснулся книги, она показалась мне ледяной.

Все-таки этому художнику надо было руки оторвать. Дороти на обложке была страшнее нашей учительницы по математике. Улыбка Страшилы давала фору самому жизнерадостному монстру Фредди Крюгеру. Ну и железный Носферату выглядел как пришелец с планеты Плюньвменятрижды. Про облитого грязью льва я вообще молчу.

А потом мы очень быстро ехали. Даже быстрее, чем хотелось бы, потому что дорога вдруг стала очень неровной, машина прыгала, я чуть не стукался головой о крышу, от первого толчка так вообще прикусил язык. Но все молчали.

В молчании мы промчались мимо куста. Если там и была мышка, то ее задавили второй раз. Но я был уверен, что никакой мышки там не было. Смотрел на навигатор и думал о нем нехорошо.

Когда я был маленький — а со мной случился такой период в жизни — то очень любил ругаться. И с особым наслаждением вываливал все свои глубинные знания на маму. Причем половина слов были вполне себе литературные. Вот только в применении к человеку они сразу становились плохими. Мама честно билась с моими пристрастием, я честно отбивался словарями. Мамины аргументы быстро закончились словом «нехорошо». Оно мне почему-то тогда понравилось. Не «плохо», не «отвратительно», не «мерзко», а именно — «нехорошо». И я стал нехорошо думать о нехороших вещах.

Вот как сейчас про этот навигатор. Понятно было, что он лажает. Что никаких ведьминых падей и чертовых болот в нашей местности нет. Что нехорошая коробочка закачала себе прикольную карту и теперь, гоняя нас по ней, получает свое черное удовольствие. Больше того — я додумался до того, что это не настоящий навигатор, а игрушечный. Нет там настоящих карт. Его подарили маме, чтобы она развлекалась в дороге. Хотя мама моя на автомобилях ездит редко. Она на самолетах летает и на поездах ездит. Там можно и без навигатора.

Я взял черную коробочку в руки. На ней не было ничего. Ни одной надписи, никаких скрытых намеков на игровую модель. Только шероховатая поверхность пластика.

«Маршрут построен», — сообщил женский голос, и я чуть не вскрикнул.

— Выключи его! — взвизгнула Мара и потянула свои щупальца ко мне.

Я дернулся:

— Погоди!

Даже с чистыми копытами лезть ко мне сейчас не стоило.

— Поехали домой, — как радио включился Чернов.

Экран ожил, посерел. На нем появилась зеленая стрелочка. Мгновение стрелка висела в пустоте — я задержал дыхание в ожидании. Но вот под ней появилась дорога, изогнувшаяся вправо. Я поднял глаза — и верно, проселок уходил вправо.

«Через триста метров поверните налево», — мягко настаивал автомат.

— Куда он нас ведет? — не отрываясь от дороги, спросил Сумерник.

Экран заполнился. Поворота налево еще не было видно, но проселок уже назвали дорогой. Вдали терялся населенный пункт Поддыбье. А зелень вокруг была просто зеленью. Без всякого названия. Внизу было написано, что едем мы со скоростью 10 километров в час. А до пункта назначения нам было сто тринадцать километров.

Я сглотнул. Мне расхотелось ехать в тот пункт, куда вел этот навигатор. Тем более отсюда его было и не видно. Я боялся нажимать на кнопки, чтобы не сбить все окончательно.

— Давайте его выбросим, — насела на меня Мара.

— Чего это мы его выбросим? — Сумерник сильнее сжал руль.

— Это из-за него! — снова подал голос двоюродный.

— Он-то тут при чем? — сквозь зубы процедил Сумерник. — Спутники сбоят!

— В нем завелся колдун, — выдала Мара.

От неожиданности я закашлялся. Круто! До такого я еще не додумался.

— Совсем, что ли?

Это, кстати, был не вопрос. Это было утверждение.