Кэт Ховард: Розы и тлен [litres]

– Как ты узнаешь, что пора действовать? – спросила Ариэль.

Ветер внезапно усилился, взбивая холодные воды реки в белую пену.

– Грозы здесь быстро налетают , – сказала я, отпуская руку Ариэль, и сжимая в ладони кулон на шее – лист эльфийского клена, прижимая его к коже так сильно, что острые края больно врезались в кожу, проясняя мысли и взгляд.

Как же мне хотелось, чтобы разразилась гроза!

Земля под ногами задрожала от оглушительного стука копыт. Ветер подул еще сильнее, хлеща меня волосами по лицу, срывая листья с деревьев и кружа их в воздухе. Я чувствовала, что меня толкает кто-то невидимый, наносит мне удары, убеждая, что мое присутствие здесь нежелательно.

В моей голове звенел голос матери, требующий, чтобы я немедленно ушла. Чтобы не мешала триумфу Марин из-за своей зависти. Что я не заслуживаю ничего хорошего в этой жизни.

Но, в конце концов, ничего нового она мне не сказала. Я слышала от нее все это и раньше. Настойчивые утверждения, что я ничтожество, что у меня ничего никогда не получится.

Но я ведь уже доказала, что это неправда. Мне удалось совершить все, на что, по ее словам, я была неспособна. Она не смогла выжечь из моего сердца истории, которые я хотела поведать миру. И ничего из того, что она говорила, ко мне не относится, так почему я должна прислушиваться?

Ни она, ни ее слова не имели для меня значения. Для меня была важна только Марин.

Первый конь в процессии был черным, как вороново крыло. На нем ехал Гэвин. Лицо его было суровым и непроницаемым. Это не было лицо влюбленного, ждущего встречи с возлюбленной, но лицо повелителя, заключившего договор ради блага своей страны. Он держал за поводья второго вороного коня, на котором сидел Эван, прошлая дань, закончившая свое служение.

Голову Эвана украшал серебряный обруч с шипами – непременный атрибут избранного. Наступила мертвая тишина, был слышен лишь шум речной воды. Всадники приблизились к мосту, и кони остановились.

Эван спешился, снял обруч с головы и отдал Гэвину. Срок его служения закончился, и тяжелое бремя больше не тяготило его. Он медленно стал удаляться от коня, от моста, от толпы фейри, подошел ко мне и встал за моей спиной.

Удивленные возгласы и шипение прокатились по толпе. Фейри выпустили когти и клыки, но не это было самым страшным. На меня обрушилась вся сила их магии, хотя ее проявления и были невидимыми. Их зов, их безумная жажда тянули ко мне жадные щупальца. Их неутолимый голод, такой сильный, что мне казалось, что я вот-вот умру. Беспредельное отчаяние, от которого слабели ноги, и сердце готово было остановиться. Наведенные воспоминания, когда я чувствовала, как пламя лижет мою руку. Я крепко сжала кулак, прикрывая следы ожога пальцами.

Гэвин надел обруч избранного на себя.

Лошади, на которых сидели фейри, пустились вскачь. Это, конечно, был не бешеный галоп, как во время Дикой охоты, но в то же время казалось, что они скачут наперегонки с ветром. Странные кони, в основном гнедые, от темно-бурых, цвета запекшейся крови, до насыщенно-шоколадных и светло-песочных. Сидящие на них фейри были одеты в причудливые одежды из паутины, переплетенной серебряными нитями, бархата, обшитого осенними листьями, кружев, украшенных розами. Глядя на этих фантастических всадников, я испытывала неизъяснимую тоску. Мне хотелось броситься вслед за ними, или под копыта их лошадей.

Я шагнула вперед.

Меня схватила за плечо чья-то рука и резко дернула назад.

– Если пойдешь за ними сейчас, они заберут тебя с собой в свой мир. Дождись Марин. Она будет на белом коне.

Я повернулась, чтобы увидеть, кто не дал мне броситься за всадниками. Это был Эван. На его висках виднелись капельки крови от шипов на обруче избранного.

Марин.

Сердце мое бешено колотилось, но я осталась стоять там, вся в слезах, пока жуткая кавалькада не проскакала мимо нас по мосту и не скрылась из глаз.

А потом…

Мимо проскакал белый конь. Белый, как смерть, белый, как истина, белый, как надежда. На его спине сидела избранная.

Марин.

В белоснежном, как и ее конь, платье, с семью золотыми лентами, вплетенными в волосы, с руками, связанными впереди волшебными огоньками.

Я побежала. Казалось, сама земля вздыбилась, пытаясь остановить меня, и я упала головой вперед. Я цеплялась за траву, вспахивая землю ногами и руками, чтобы прекратить скольжение, а потом со всей силы ударилась о подножие моста.

Я вскочила на ноги, успев ухватиться за поводья белой лошади, которые теперь жгли мне ладони. Пользуясь замешательством, вцепилась в подол белого платья сестры и потянула ее за лодыжку. Она отчаянно сопротивлялась и погоняла коня. И тогда я собрала все свои силы и намертво вцепилась в нее, чувствуя, как срываются ногти с пальцев, задыхаясь от невыносимой боли, когда копыто лошади опустилось на мою ногу.