Дмитрий Орёл - Мю Цефея. Магия геометрии

— Видишь эти камни? — Старик повел подбородком в сторону лежащих рядом с ним больших камней. — Тебе нужно собрать их вместе, поставь один на другой так, чтобы получилось правильно.

— Но я…

— Сможешь это сделать, — ровным и неожиданно сильным голосом перебил его старик. — У тебя обязательно получится. Так нужно.

Взяв один из камней, Фу Чжоу осмотрел его со всех сторон, быстро ощупал пальцами, ища крошечные неровности, и когда ему показалось, что он нащупал одну, он уверенно поставил этот камень в основание, уперев его в чуть высовывающийся из воды другой камень. Придерживая его рукой, он взял следующий камень и аккуратно поставил на первый. Он покачал его из стороны в сторону в поисках баланса, пытаясь представить, где у камня центр тяжести и куда его можно сместить. Затем, когда он на мгновение ощутил точку равновесия, когда конструкция из двух камней на полвздоха почти ожила, он взял третий камень.

Прошло больше двух часов, когда наконец Фу Чжоу смог отпустить последний стоящий на самом верху камень и конструкция не рассыпалась. Он посмотрел на старика — тот сидел, блаженно закрыв глаза. Маленький камень неподвижно висел в воздухе между двух колонн, которые построили Фу Чжоу и старик. Вода ручья начала медленно заползать вверх по камням, которые поставил Фу Чжоу.

— Видишь луч заходящего солнца? — неожиданно спросил старик.

Фу Чжоу огляделся по сторонам и увидел небольшой конус розового света, падавшего через отверстие в потолке пещеры.

— Встань туда.

Разогнув затекшие ноги и с трудом поднявшись, Фу Чжоу подошел к пятну света и встал в него.

— На что похоже? — спросил старик, указывая на колонны, которые они только что построили.

От удивления Фу Чжоу открыл рот.

— Это же иероглиф. «Деревня»!

— Правильно, — устало улыбнулся старик. — Этот ледник, — он указал на глыбу льда, торчащую в стене пещеры, — нашел мой учитель. Где-то там далеко-далеко за слоем льда заключен древний бог. И этот лед держит его в плену. Весной, когда солнце светит ярко и лед начинает таять, силы бога уходят вместе с вешними водами. Этот ручей полон скрытой силы. Мы пишем в нем слова, и они становятся жизнью.

— Деревня, — догадался Фу Чжоу.

Так вот почему эти скульптуры казались ему знакомыми! Они напоминали ему иероглифы, которым когда-то научил его Лин Вэньцзэ.

— Все правильно, — кивнул старик, — я хранитель деревни. Там внизу, возле первого порога, ты уничтожил «Достаток» и «Спокойствие». Поэтому у тебя в деревне начались склоки, а урожая хватит только-только чтобы пережить зиму.

— Но Кей Ко…

— Знаю. Она уничтожила почти все. «Мир», «Процветание», «Любовь»…

— И что теперь с ними будет? Деревня исчезнет…

— Не исчезнет, — старик посмотрел на их скульптуру, — деревня будет стоять. Но какой она будет, решать тебе. Теперь ты знаешь, что нужно делать. Теперь ты хранитель. А мне пора уходить. Я очень устал.

Сказав это, старик медленно опустился на спину в ручей и растворился в нем.

Кате было шесть. Она сидела на дне моторки, летевшей по залитой солнцем реке. Рулил моторкой дедушка, такой старый, такой сильный, такой умный. И добрый — взял ее с собой в город. Был август, скоро осень, скоро первое сентября, самое первое, с гладиолусами, запахом клеенчатого портфеля и пластмассового пенала, деревянной линейки и духотой коричневого платья. Еще у Кати были счетные палочки, алфавит в окошках, ровные серые карандаши и ручки фиолетового и синего цвета. И железная подставка для учебников.

Ей страшно не терпелось в школу, в первый «Б», но и торопить лето не хотелось — оно и так неслось во все лошадиные силы дедушкиной моторки навстречу, навстречу, навстречу… Вчера дедушка взял ее на рыбалку, тоже первый раз. Сказал, что теперь она должна учиться рано вставать. Утренний туман пах чем-то несбыточным и немного будущим. Дедушка пах бензином. Катя пахла пирожками, рассованными по карманам. Рыба пахла рыбой.

— Где заколку-то потеряла? — вдруг хлопнул ее по макушке дедушка. Он перестал смотреть сощуренными глазами вдоль реки и оглядывался.

Катя тоже огляделась в лодке — ну надо же, и правда потеряла! Мама купила заколки в начале лета — двух ярких красных божьих коровок, и они сопровождали Катю все солнечные и дождливые дни: и в чужом саду с самой сладкой вишней, и в глухом лесу в поисках сокровищ по карте, и в стогах, где она ныряла в сене, как в воде. А теперь божья коровка совсем одна, и Катя совершенно не помнит, когда последний раз видела вторую.