Лин Картер - Вне времен

Я отложил бумаги Копеланда с небольшой дрожью от отвращения. Увлечение этой отвратительной и хаотической мифологией начало сказываться на моем воображении нездоровым образом: я плохо спал последние несколько ночей, а мои сны — кошмары, если точнее — у меня, который не видел кошмаров с тех пор, как был подростком! — мои сны (которые я никогда, после пробуждения, не мог вспомнить подробно, кроме того, что они были страшны) были наполнены темными ужасами, которые оставляли меня ослабшим и дрожащим на рассвете. Это было время, когда я забыл о бедном безумном Копеланде, его страшных богах и их скользящей орде червеподобных поклонников, и обратил свое внимание на разумные и освещенные солнцем дела.

Оттолкнув бумаги решительным жестом, я потянулся за моей трубкой… и обнаружил, что смотрю прямо в глаза резной злорадствующей, ледяной угрозе, которую какой-то неизвестный гений изобразил в этом странном ужасном идоле из вод Зот-Оммога.

Примечание Артура Уилкокса Ходжкинса: До этого момента рукопись доктора Блейна аккуратно написана на последовательно пронумерованных почтовых листах и развивает хронологическое повествование, которое является логичным и последовательным, хотя оно выдает уровень эмоционального беспокойства чуть ниже, чем изложено в тексте. Однако в этот момент аккуратная, логичная часть рукописи заканчивается внезапно, и далее следуют поспешно и небрежно написанные страницы, которые не имеют особого порядка и описывают быстрое и страшное вырождение его разума к окончательному, потрясающему кульминационному моменту безумного бреда. Я попытался привести следующие фрагменты хоть в какой-то порядок, основываясь на внутренних доказательствах, но без особого успеха.

Чрезвычайный и жуткий сон приснился мне сегодня вечером — первый, который я могу запомнить достаточно ясно, чтобы записать его. Тусклый, освещенный лунным светом каменный город Циклопической архитектуры — титанические каменные блоки с выгравированными размашистыми и жуткими глифами — ряды огромных пилонов, идущих по длине вымощенных плитами квадратов — зиккураты или угловые пирамиды с исходящим дымом пламенем на вершинах, как алтарные огни.

Облаченные в одежды с капюшонами фигуры на самом верхнем ярусе одной колоссальной пирамиды и звуки ритмичного пения — снова и снова одной и той же необъяснимой фразы — внезапно я проснулся, покрытый холодным потом, с непреодолимым желанием записать то, что я услышал (вот почему я описываю этот сон). Наверное, это полная бессмыслица, но для дела…

Вот эта фраза: «Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh wgah'nagl fhtagn».

Сегодня вечером я снова вернулся в тот сон о циклопическом каменном городе огромных угловых пирамид и высоких пилонов, и к видению странных, приземистых, одетых в одежды с капюшонами жрецов, проводящих некий жуткий обряд… луна привлекла мое внимание… она была ужасно огромной, и ее сияющее лицо, что было странно, не было отмечено многими кратерами, которые мы можем наблюдать в наши дни… это заставило меня задуматься (во сне), возможно, это было видение какой-то отдаленной, докембрийской эпохи — и именно тогда ужасная летающая тварь пересекла серебряное лицо полной луны, у нее были ребристые перепончатые крылья и отвратительный удлиненный клюв или хобот — несомненно, это был живой птеранодон далеких мезозойских небес!

Я нахожусь в огромном здании из монолитного камня, блоки, возможно, размером шестьдесят или семьдесят футов… это колоссальный зал, окруженный чудовищными огромными колоннами, как гипостильный зал в Карнаке… и, как колоннады Карнака, столбы покрыты странными знаками на каком-то неизвестном, конечно же, не человеческом языке.

Я приблизился к большому алтарю, который расходился лучами, как морская звезда, с выдолбленным углублением в центре, наполненным красной жидкостью (кровью?). Я обратил внимание на обширный барельеф, вырезанный на стене за этим любопытным звездным алтарем, и, дрожа от неземного и охлаждающего мозг ужаса, я признал в нем жуткий образ той первобытной нефритовой статуэтки из вод у Понапе, но в десять тысяч раз более огромный и изображенный с почти фотографической четкостью — о, мой бог! Внезапная мысль захватила меня: это похоже на портрет, сделанный с живой модели… я проснулся, громко крича, мое горло саднило, рядом стояла моя домработница, вцепившаяся в мою одежду на груди, и спрашивала меня, здоров ли я. Что ж? Я едва ли знаю… такие сны, как этот, не могут возникнуть в моем сознании… если только, их не поместил туда Другой!