Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Маг выстрелил в стекло почти в упор. После попадания второй пули оно вывалилось наружу и разлетелось на осколки. Наклз механически разрядил всю обойму в пол и зачем-то в кресло, а потом тихо опустился на колени. Его трясло как в лихорадке.

— Магрит… все?

— Все, — кивнула та. — Все-все. Нет ее.

— Там на кухне шкаф…

— Какая склянка?

— Желтая. Три ложки. Нет! Ч-четыре, — бросил он ей вдогонку и с чувством выполненного долга свернулся калачиком на полу, стараясь не глядеть на осколки. Его трясло. Хотя в такой ситуации трясло бы и куда более храброго человека. Не предупреди его Магрит, он, конечно, спокойно бы сел в это кресло. А дальше? Детский смех, белые ручки на горле и вообще ничего?

— Давай три? Я знаю, это вредно, — Наклзу казалась, что Магрит возилась с настойкой не меньше получаса, хотя он прекрасно слышал, как та быстро бежала по лестнице, разбрызгивая воду. Маг молча опрокинул чашку нестерпимо горькой дряни. Мир стал более тусклым, но менее отвратительным.

— Из какого зеркала она вышла?

— Там, в коридоре…, - начала сбивчиво рассказывать Магрит.

— Сними его к бесовой матери.

— Уже. Все зеркала сняла. На крыльце сложила. Кому надо, пусть эту дрянь забирают.

Наклз начал потихоньку соображать, на каком он свете:

— Брось на них сверху какую-нибудь тряпку. Я потом замажу краской и сожгу. Нельзя оставлять такие вещи на улицах как попало. Там особая процедура, потому что я из Седьмого. И меня арестуют, если…

— Хорошо, хорошо, я спрячу. Ты только ляг и укройся, давай, тебя всего трясет.

Совет был дельный, но заставить себя лечь в спальне Наклз буквально не мог. Он распахнул окно, выпуская запах пороха, спустился в гостиную, прохлюпав по лужам, и рухнул на диван. Магрит возилась, наверное, минут пять, потом вернулась. Уселась на краешек кровати и тихо-тихо спросила:

— А кто она?

Наклза пробрала дрожь. Кто она — здесь была вариативность. Какая-то тварь из Мглы. Вот спроси Магрит, на кого она похожа — здесь вариантов было бы куда как меньше.

— Так кто это девочка?

— Это что угодно, только не девочка.

— И все же?

— Уже никто.

— А где живет?

— Да нигде она уже не живет!

— Неправда, — Магрит со знанием дела покачала головой. — Она маленькая, раз маленькая, значит, в раю живет. Маленьких Создатель всех принимает.

— Нет никакого рая, — скривился Наклз. — Гниль и плесень. Гниль и плесень, — механически повторил он и рассмеялся. Магрит недовольно поджала губы с видом умудренного жизнью человека, но спорить не стала.

Второй раз за этот день Наклза разбудило шипение. Он снова обнаружил себя не в самой привычной обстановке, но уже хотя бы в собственном доме. На сей раз он спал в гостиной, на диване, а на столике неподалеку мирно шипела чудом выжившая мухоловка. Сама юная революционерка примостилась рядом и всем своим видом давала понять, что несет неусыпную стражу. Аэрдисовских крестов на стенах определенно прибавилось. Часы показывали без четверти восемь.

— Гнида. Шипит, — добродушно пояснила Магрит, заметив, что он проснулся и смотрит на растение. — Давай назовем ее Аделью? Я подумала, что раз уж это твое домашнее животное…

— Это растение. Но все равно спасибо за заботу, — поблагодарил Наклз. В голове у него уже относительно прояснилось. Во всяком случае, блестящее на солнце стекло книжного шкафа больше не стояло перед глазами. А еще маг окончательно осознал, что без деятельной помощи специалиста из Мглы вылезти невозможно. И что Магрит была редким случаем — человеком, который мог видеть некоторую часть Мглы безо всяких вспомогательных средств. Подобное случалось нечасто и обычно заканчивалось печально. За свою жизнь Наклз таких людей встречал всего троих — окружающие неизменно считали их сумасшедшими — и все они покончили с собой в сравнительно раннем возрасте. Доля иронии в его отношении к рэдской инсургентке резко поубавилась. — Ты случайно не видела, она сама пришла? Она одна была?

Магрит заулыбалась.

— Вот, ты, наконец-то мне веришь. А то мне обычно никто не верит. Нет. Там еще мужчина какой-то был. Труп трупом. Но этот из зеркала не вылезал. Так, зыркал.

«Труп трупом» сидел в кресле. А вот ублюдок, протащивший это в реальный мир — или, во всяком случае, подкинувший до самого его порога — был живее всех живых.

— Внешность запомнила?

— А то. Страшенный. Тощий, как жердь, то есть еще тощее тебя… Ой, извини.

— Да, я понял. Если покажу фотографию, узнаешь?