Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— Извините, Магда, а весь передвижной цирк, который вы описали, заявится прямо сюда? — уточнил он, аккуратно отрывая Магрит от косяка, за который она все еще держалась, чтобы случайно не выпасть из реальности.

— Ну да. Только по одному и через черный ход. И не все — сегодня. Конспирация!

Маг тихонько фыркнул. Беззлобно. Наверное, он тоже капитулировал перед стихией.

— Отличная компания. Мне кажется, нам будет не хватать террориста-бомбометателя. И честного политика.

На лбу Магды появилась глубокая морщина:

— Ну честный политик — это из области анекдотов о конце света. Но откуда ты знаешь, что у нас еще есть бомбометатель, но я его не пригласила?!

Магрит почувствовала, как держащий ее под локоть маг вздрогнул. Потом он потянул ноздрями воздух и кивнул, словно убедившись в какой-то своей догадке.

— Даггермар?

— Обижаешь!

— Черный?

— Совсем обижаешь!

— А там еще осталось?

— Нет, Наклз, ну еще один такой вопрос, и я подумаю, что ты меня не любишь и не уважаешь.

Маг явно осознал всю грозящую ему опасность, потому что через минуту уже сидел напротив Магды и решительными действиями доказывал, что очень, очень ее уважает, а Магрит уютно полулежала в третьем кресле. Стаканы звенели, но как будто где-то вдали. Оттуда же долетали обрывки разговора, большей частью состоящего из реплик Магды разной степени возмущения.

— Ну, значит, за Каллад еще разок… Не хочешь в третий раз за Каллад? Ну ладно, давай за Рэду… Не хочешь пить за отвеле… отвле… отвлеченные предметы? А кто их отвлек? Ладно, давай за армию и математику! Абстра… абсра… что?! Наклз, хватит издеваться, пей! Не знаю, как там математика, а армия может и нос тебе расквасить за такие слова! Я еще «фикцию» не забыла, а он уже с какой-то абсракцией, фу, и сказать-то стыдно! Да еще при девочке! Мухоловка, укуси его, слышишь, давай, кусь-кусь, он ругается непристойно! При трех дамах! Фас! Наклз, эта хрень ползучая мне чуть палец не оттяпала, я сейчас ее в окрошку покрошу! Прям шашкой! Думаешь, не могу? Кто — я — не могу?!

Лязгнула шашка. Магрит закрыла глаза. Ей сделалось жалко Адель: глупое растение не поняло, с чем связалось. Это был конец.

Повисла тишина. А потом Магрит услышала полный удивления голос Магды:

— Ты мне почему не сказал, что у нее есть мозги?

Рэдка с опаской приоткрыла один глаз.

Мухоловка, максимально высунувшаяся из горшка, тремя стеблями нежно обвивала практически пустую бутыль. Четвертый стебель ввинчивался в горлышко. Остальные грозно шипели на Магду, защищая свою добычу.

Шашка нордэны скользнула обратно в ножны.

— Пей, тварь, пей, не отбираю, — почти с нежностью произнесла Магда. — Ну ты, Наклз, даешь… У тебя даже растения в доме умные! Я точно ничего не подцеплю? Меня Гюнтер с лестницы спустит и отправит в аптеку, если я про какую-нибудь абсракцию заикнусь…

Когда Магда, несколько заплетающимся языком, изложила свой план, Наклз порадовался, что уже порядком набрался. И потому вместо естественного ужаса человека, которого волокут на тот свет в компании подозрительного жандарма, порфирика, виконта и проститутки, почувствовал отвлеченное любопытство. Он просто не мог понять, как подобная комбинация вообще могла родиться в чьей-то голове. А Магда, гладя уже пьяную, а потому добрую и на все согласную мухоловку, строила воздушные замки, архитектуре которых оставалось только подивиться.

Во-первых, она, как выяснилось, договорилась с жандармом. Честным жандармом. Порядочным жандармом. Высокопоставленным жандармом. Которому к тому же не были нужны деньги, а нужно было совсем другое. Который вообще хотел всем помочь.

В принципе, означенного жандарма уже после первых трех определений следовало немедленно канонизировать посмертно, но, когда выяснилось, что упомянутая чистая душа весьма желает сохранить инкогнито, Наклз поперхнулся. Любой глупости полагалось иметь предел, но в данном случае она явно покинула берега, прорвала дамбы и теперь сметала все на своем пути.

После святого жандармского благодетеля выслушать остальное оказалось почти легко. Честный бессребреник порфирик и честная, правда не совсем бессребренная проститутка уже не вызывали у Наклза особенного удивления. Даже тогда, когда эта колоритная парочка заявилась в его дом с черного хода часов около девяти вечера. В порфирике маг легко узнал Эрвина Нордэнвейдэ, несколько похудевшего и расставшегося с каштановыми локонами до плеч, а девицу он видел впервые. Пожалуй, не предупреди Магрит, что гостья — ласточка из веселого дома, он бы принял ее за изнуренную работой прачку средних лет. Женщина была одета скромно, в заношенное, но чистое платье, слишком холодное для такой погоды, и куталась в шерстяную зеленую шаль. Пожалуй, на мысль о ее ремесле могли навести только пухлые губы, в которые по краям намертво въелась винного цвета помада, да глаза, как будто подернутые полупрозрачной пленкой. Еще не совсем пустые, но уже и не совсем человеческие. Наклз не то чтобы считал проституток за безмозглую скотину, но как-то неосознанно не мог соотнести их с понятием «женщина», это было что-то похожее, но другое, и разница заключалась как раз в глазах.