Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Лапка подошла сзади и ткнулась носом Матильде в юбку. В зубах она держала оторванную голову куклы с единственным распахнутым глазом. Матильда насторожилась. Если «маяк» Белинды остался здесь, то и самой Белинде больше негде было находиться. Без маяка она не ушла бы назад. Матильда поспешила к перилам. Вот уж чего, а зеркала там быть точно не могло, так что и бояться особенно нечего.

Заглянув вниз, Матильда не поверила своим глазам. Потому что внизу видела себя, смотрящую вниз. И еще, и еще. Один и тот же виток лестницы повторялся бесконечно далеко вглубь, а оттуда поднималось что-то темное. С поистине чудовищной скоростью.

Девушка сморгнула. На площадке под ней промелькнула Белинда, двигающаяся рывками, как марионетка. Белинда шла к двойнику Матильды, а та все глядела на приближающуюся черноту. Пепел мешал обзору, но сделалось понятно, что ждать черной волны осталось недолго.

Прежде чем рвануть наверх Матильда догадалась поднять глаза. С уходящих в серую бесконечность пролетов ей улыбались двойники. А потом один резко прыгнул — как вспышка мигнула.

Страшное рычание Лапки девушка услышала даже сквозь бушующую метель и заглушающий ее монотонный гул снизу. Она только успела зажмуриться и вцепиться обеими руками в жесткую шерсть, а потом весь мир потянуло вниз. Лапка волокла ее куда-то прочь от центра притяжения, а холодные руки пытались заставить открыть глаза, но Матильда только крепче жмурилась.

Она еще поняла, что Лапка вошла в стену, где всегда жила, и пытается затащить Матильду за собой, а потом Мгла осыпалась, наступила полная чернота и Матильда сообразила, что сидит, прикрученная к стулу, и истошно орет.

Страшно было не это. Страшно было то, что она четко услышала несколько выстрелов.

Снова заревела серена.

Это значило, что в мир вышел хотя бы один доппельгангер. И еще это значило, что она — Матильда — уже мертва. Лапка не скреблась из стены, Матильда осталась совсем одна, с повязкой на глазах и связанными руками. За ее спиной щелкнул взводимый курок.

— Не стреляйте, у меня есть пульс, я живая, живая! Альма, скажи ему, Альма!

Матильда с облегчением поняла, что ей на запястье легли прохладные пальцы. Сердце колотилось как бешеное, тут захочешь — не ошибешься…

— Чисто…, - начала Альма, а потом из коридора донесся грохот, заглушить который не смог даже толстый слой металла. С разницей в секунду на камни упало как минимум две двери.

Ни один человек тяжеленную створку бы не своротил, какой бы силой он ни обладал.

И тогда Матильда поняла, что вот это — уже точно конец. Доппельгангеры прорвались в коридор.

Не требовалось большого ума, чтобы сообразить — сейчас начнется «зачистка».

Сирена резко оборвалась, выстрелы тоже. На пару мгновений повисла оглушающая тишина.

Никто не станет вытаскивать мага — потенциальное и хорошо обученное лакомство для доппельгангера. Эта Матильда осознала четко. И еще то, что ее для верности проще пристрелить прямо здесь. И изо всех сил дернула стул в бок. Она даже почувствовала струю воздуха, коснувшуюся уха и щеки, а потом услышала хрип Альмы. Лежа на полу, Матильда как могла сжалась в комок и закричала «Кай!», как человек, знавший мать, звал бы ее. Не чтобы пришла, а просто чтобы не было так страшно. Она уже ничего не ждала, кроме пули.

— Кай!

Когда Кай спустился на лифте на первый подземный этаж, он сразу понял, что опоздал. Ни одного Вету в рекреационной комнате не осталось, зато там на диване сидел глава службы безопасности, Эдмонд Гессер, а у входа на лестницу, ведущую ко второму подземному ярусу, стояло двое бойцов.

— Срочная операция, мессир Кай. Придется подождать здесь, — вежливо сообщил Гессер. Эта сволочь всегда очень мягко стелила, а потом у кого-нибудь вроде Виктора оказывалась пуля в башке. Кай понимал, что этот человек делает свою работу и делает ее хорошо, но от этого устроить ему сердечный приступ хотел не меньше. А лучше не ему, а его милой девятнадцатилетней дочурке. Такую беленькую куколку в шляпке можно было сделать из любой деревенской или бордельной девки с мордочкой посмазливее, если как следует помыть и одеть, а такие, как Виктор, на свет рождались не каждый год. Это не говоря уже о том, сколько казне стоило вылепить из них специалистов высокого класса. Если бы Вету торговали, за них бы платили золотом по весу, причем с коэффициентом не меньше, чем десять.

— Настолько срочная, что меня не потрудились поставить в известность? — огрызнулся Кай, приближаясь. Гессер, вольготно сидящий на диване в то время, когда Вету рисковали головами и рассудком бесы знали где, вызывал у него с трудом поддающуюся контролю ярость. — Весьма любопытно, как мессир Винтергольд это расценит. Я неоднократно просил не бросать моих людей на операции без согласования со мной лично.