Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— Ждите сигнала.

«Я раньше колоколов дождусь, но и вы, твари, целы не будете».

— Так точно, буду ждать, — заверила Ингрейна, щелкнув каблуками.

Долее ее не задерживали.

Пока требовалось сохранять видимое спокойствие, Ингихильд держалась. И только оказавшись за порогом собственной квартиры, она впервые осознала, что ее знобит. Дверь стукнула, как горсть мерзлой земли о крышку гроба. Нордэна стояла в темной прихожей, не зажигая света, и думала о том, что последнее произойдет достаточно скоро. Наверное, даже раньше, чем до Архипелага дойдет письмо, которое она все равно не станет писать.

Ингрейна на ощупь добралась до граммофона и завела его. По темной комнате поплыли бравурные звуки мазурки. Скорее всего, эту пластинку притащил Карлос — ему как раз хватило бы безвкусия. Хватало же его, в конце концов, на то, чтобы к ней захаживать и притаскивать вульгарные красные розы после всего, что она сказала о виарцах, цветах и любви. Последние розы давно отправились в мусорную корзину, но тяжелый сладкий запах все еще висел в комнате. Нордэна провела руками по лицу, как будто снимала паутину, оставшуюся после разговора с этими людьми, и распахнула окно. Полной грудью вдохнула ночной сентябрьский воздух, пахнущий дождем. На несколько секунд прикрыла глаза, а когда открыла их, то почувствовала, как по позвоночнику прошла волна холода.

Игрушки закончились.

У соседнего дома, так, чтобы был виден ее подъезд, находились двое. Не филеры в лучших традициях криминальных романов, то есть невзрачные мужчины, прячущиеся за разворотом газеты, а влюбленная парочка, идиллически застывшая на скамейке. В принципе, едва перевалило за полночь, так что нежные чувства горожан друг к другу исключать не стоило, но Ингрейна все равно почувствовала страх. До этого дня она никогда не находилась под слежкой и даже не знала, что делать в такой ситуации. Идти к жандармам? И что там сказать? Что ее вербовал для каких-то темных дел генерал с безупречной репутацией? Вот тут-то ей бы припомнили и эфир, и все грехи от сотворения мира.

Стараясь сохранить на лице отстраненное выражение, Ингихильд обвела улицу взглядом. Где-то далеко тихо постукивали копыта и скрипели колеса, но никого живого, кроме парочки на скамейке, она не видела. В большинстве окон свет уже не горел. Нордэна направилась в кухню, окна которой выходили на другую сторону дома. На этот раз она прокралась к окну со всеми возможными предосторожностями и аккуратно выглянула из-за занавески.

Так и есть — в некотором отдалении стояла пролетка. Кучер курил — Ингихильд видела красноватый огонек сигареты, словно маячок или сигнал бедствия в ночи.

Она вернулась в прихожую, еще раз проверила, что заперлась на все замки, и, не раздеваясь, рухнула на диван. Ингихильд колотило, как в лихорадке. Ее дом находился под наблюдением и, скорее всего, она сама находилась под наблюдением, не исключено, что уже какое-то время. В голову нордэны полезла куча мелких фактов, которым она раньше не придавала значения. Сменившаяся цветочница у дома напротив, мальчишка с газетами по дороге в штаб, трубочист на соседней крыше, которого она стала видеть чаще обычного. Все это могло быть или безумием, или системой. Так или иначе, на то, чтобы незаметно выйти из дома и посоветоваться с людьми, которым можно доверять — если бы даже такие нашлись — нечего было и рассчитывать. Подумав немного, Ингихильд пришла к выводу, что на этот случай в ее кабинет уже наверняка подброшены улики, недвусмысленно указывающие на имперскую или любую другую разведку. Во всяком случае, если бы она хотела загнать кого-то в петлю в случае неповиновения, она бы так и сделала. Это, кстати, сработало бы и в случае внезапного самоубийства — следствие стало бы работать по ложному направлению. Значит, любые резкие телодвижения и поиски союзников вне стен штаба исключались, а в его стенах — не имели бы смысла.

И времени, скорее всего, оставалось совсем мало. Насколько Ингихильд знала жизнь, случайных исполнителей — а она была скорее случайной, нежели идейной, что ни говори — всегда информировали в последний момент. Колоколам полагалось зазвонить совсем скоро. На этой мысли Ингихильд добралась до ящика стола, извлекла пистолет, положила его под подушку и заснула — как провалилась.

Рэйнальд Рэссэ дождался, пока шаги уходящей нордэны — уверенные и четкие, слишком четкие для человека, на плечи которого только что свалилась миссия невообразимой важности — стихнут в коридоре, и перевел взгляд на Вейзера. Тот, явно довольный, закурил невероятно пахучую сигару и блаженно сощурился: