Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Нордэнвейдэ осознал, что его слегка трясет, и сложил дрожащие руки за спиной. По позвоночнику очень быстро прошла ледяная волна.

— Ну вот вам и ваша первая звезда, Нордэнвейдэ, — глуховато сказал Зильдер. — Это артиллерия. Позвольте поздравить вас: война началась. Да простит меня кесарь за эти слова, но пусть нам поможет Создатель. Потому что больше нам никто помогать не станет.

Эрвин потерянно молчал и смотрел на горизонт. Там по-прежнему виднелись вспышки, и промежутки между ними становились все короче.

Зильдер хлопнул его по плечу:

— Да ладно вам, Эрвин, сколько мы такого видали. Это ваша первая звезда. Пусть следующие будут сиять у нас на груди, а не над нашими могилами. Будем живы — внукам расскажем.

А на востоке все сверкало и сверкало, как будто кто-то запускал салют накануне большого и светлого праздника.

— Спасибо. Распишитесь здесь, пожалуйста. И да, последнее… Как думаете, что нужно сделать, чтобы искоренить рабство?

Наклз почувствовал, как в висках гулко забилась кровь. Он уже рассказал об эмоциях, которые якобы вызывает у него весна. Разложил в определенном порядке цветные кружки и прямоугольники. Даже сумел более-менее сносно обрисовать, почему, на его взгляд, искусство скверно служит палачам, а деление народа на плебеев и патрициев плохо сказывается на гражданских чувствах обеих названных категорий. Иными словами, маг сделал все, к чему был самой природой не приспособлен, разве что стихов о любви по памяти не прочитал.

Спасибо Кейси, которая до головной боли гоняла его по этим вопросам, заставляя раз за разом повторять бессмысленные утверждения в порядке, продиктованном «усредненной логикой». Наклз отчаялся постичь, и просто учил наизусть, что значит сострадание и как нужно понимать вопросы чести, отчего родина никак не соотносится с пространством и почему жизнь не стоит свободы. Добрую сотню вопросов он просто зазубрил, как какую-то адскую таблицу умножения.

А сейчас ему попался сто первый. Тот, которого не оказалось в списке. И на него тоже следовало дать ответ, продиктованный «усредненной логикой». Наклз не понимал, что такое «усредненная логика». И уже вообще ничего не понимал. Если он прошел аттестацию успешно, его следовало отпустить. Если провалил — тем более. Добрые доктора с морфием дураками не были и о своем намерении прийти заблаговременно не сообщали.

— Господин Наклз, все в порядке? — девушка-медик, призванная определить его вменяемость, оторвалась от тетрадки и удивленно поглядела на мага сквозь очки в тонкой оправе. Трогательно-голубые глаза излучали доброжелательность, да и ресницами она хлопнула вполне натурально, но в сжатых в точки зрачках Наклз видел любопытство совершенно определенного толку. С таким изучают омерзительную и, по счастью, издыхающую тварь. Или проверяют, убежит ли жук, которому оторвали половину лапок.

Не исключено, что девочка, едва ли перешагнувшая двадцатипятилетний рубеж, убила больше жизней, чем Дэмонра и Магда вместе взятые. Наклз понял, что у него проблемы, еще в тот самый миг, когда она только поднялась навстречу из-за стола и протянула руку: молодой перспективный специалист, явная «первая ученица», широкая улыбка, обручального кольца нет. Вылитая Кейси Ингегерд, только без ее красоты. Он предпочел бы сотрудника постарше и семейного: кого-то, кто видит человеческие лица, а не строчки конспектов, и уже точно знает, на скольких лапках жук убежит, чтобы лишний раз не проверять.

Ее напарник, более-менее соответствующий этому определению, ушел с четверть часа назад. А девушка все продолжала изыскания. Не то чтобы заваливала, нет, именно изучала. Вежливо, мягко и особенно омерзительно, с тупым упорством истинной отличницы: как будто выпускала щупальца во все стороны и вслепую шарила ими, пока не наткнется на «правильный ответ», который просто обязан лежать неподалеку. После каждого следующего вопроса Наклзу все сильнее хотелось предложить барышне перестать изощряться и достать, наконец, скальпель, раз уж ей так хочется вскрыть человека напротив и поглядеть, что он там прячет внутри.

Чтобы профессиональная ненависть не читалась у него на лице, Наклз почти всю беседу держался ровно так, как советовала ему Кейси: руки на коленях, спина прямая, глаза опущены. Ну точь-в-точь примерный гимназист на экзамене. Она еще рекомендовала не скрывать страх, но, увы, Наклз не боялся. Маг просто устал, мечтал потянуться, выпить воды и выйти на воздух, предварительно остановив сердце барышне, сидевшей через стол от него.