Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

Маг хмурился и молчал.

— Я ждала этого вечера десять лет, и ни о чем вас не прошу, только раз в день открывать мне дверь. Больше — ни о чем.

Наклз все не говорил ни слова.

— Не хочу сидеть у порога, как собака, но, если придется…

Маг высвободил руку и пошел к лестнице. Кейси так и застыла посреди гостиной с протянутой в пустоту ладонью.

Даже до того, чтобы послать к бесам, не опустился. Это был какой-то новый градус презрения. От него то ли комната выстыла, как могила, то ли это просто Кейси знобило и мутило. Стены наползали на нее, причудливо кривясь, словно у мира вдруг сломалась перспектива и куски пространства лепились друг к другу как попало.

«Святая Ингвин… Бесы, дьяволы — кто угодно, только…»

Мир, наконец, обрел точку стабильности: на верхней ступеньке лестницы показался Наклз. Кейси бы быстрее поверила в то, что с иконы вспорхнет Заступник, чем в возвращение мага. А все-таки он стоял метрах в пяти от нее. Потом молча швырнул ей какой-то предмет.

Кейси несколько секунд рассматривала связку ключей, не веря своим глазам. Тяжелые, холодные — они не могли быть галлюцинацией. Но и в реальность совсем не вписывались.

— Серебряный — от входной двери, маленький — от черного хода, тот, что поцарапан — от моей спальни, есть еще две на выбор, — равнодушно сообщил Наклз с лестницы и развернулся, чтобы уйти.

— Даже так?

— Даже так. Мне все равно. Делайте что хотите, — последовал исчерпывающий ответ.

Кейси еще с минуту рассматривала ключи, а потом опустилась в кресло и тихо рассмеялась. Что ж, правы оказались древние мудрецы, сказавшие, что в конце концов все мосты падут.

Она представляла этот день тысячи раз и каждый раз по-разному. Но именно такого варианта ей никогда не приходило в голову. Хотя, если вдуматься, он и был самый верный. И самый грязный.

Ничего Наклз не понял. Никакой любовью не воспылал. Да и едва ли он просто хотя бы испытал благодарность к человеку, готовому всю свою жизнь положить к его ногам как коврик у двери. Он просто чего-то боялся так сильно, как только мог бояться. Вот и выбрал Кейси меньшим из двух зол. Никакая другая правда не могла объяснить связку ключей в ее ладони.

«Какая война, такая победа. Какая победа, такая награда».

Нордэна остановила граммофон, подняла с полу бутылку коньяка, достали из серванта еще один чистый бокал и налила — себе и невидимому гостю из Мглы.

— Иди сюда, привидение. Можешь считать это договором о ненападении.

Где-то снаружи поднялся ветер, проскрипели деревья, закричала птица. В комнате ничего не изменилось, кресло напротив Кейси так и осталось пустым.

— Ладно тебе, привидение, нам с тобой делить нечего. На меня не надо ронять люстры. Если ему так будет нужно — сама повешусь, знаешь же. Договорились, привидение?

У Кейси возникло сильнейшее ощущение, что кто-то смотрит на нее почти в упор.

— Ладно, привидение, ты очень нечестным образом играешь в гляделки. Так мы договорились?

Нордэна поднесла свой бокал к стоящему на столе бокалу. Раздался мелодичный звон. Она могла бы поклясться, что шевельнулся именно бокал на столе, а не у нее дрогнула рука. Впрочем, ее здорово трясло, могло и показаться.

— Вот и славно, привидение, что ты меня так правильно понимаешь. Ну… Будем здоровы. И, по возможности, живы. И счастливы. Ну хоть сколько-нибудь. Как думаешь, привидение, будем?

Вдалеке, на самой границе слышимости, раздались глухие раскаты грома. Еще и капли не упало, но напряжение в воздухе ощущалось физически, как будто на весь мир накинули тяжелую плотную ткань и дышать приходилось через нее.

Кейси закрыла глаза, ожидая, когда в стекла ударит поток воды.

Гроза разразилась и отгремела в какие-то десять минут, но тяжелые облака по-прежнему закрывали небо. В доме сделалось совсем темно, и света Кейси зажигать не стала. Без всех этих теней и тайн Наклз указал бы ей на дверь, не сомневаясь ни секунды, значит призраки играли на ее стороне, или, что еще хуже, она играла на их стороне против мага.

Кейси решила, что можно не стучать. С момента, когда он швырнул ей ключи, все двери считались сорванными с петель и несуществующими. В том, чтобы имитировать куртуазную вежливость, стоя на руинах, было что-то бесконечно вульгарное.

Наклз лежал поперек неразобранной постели и смотрел в потолок. Освещение спальни исчерпывалось бликами уличных фонарей. Тусклые белые отсветы убивали все теплые оттенки, превращая мага в утопленника. Серое лицо, черные волосы, остановившиеся глаза — выброшенная на берег жертва кораблекрушения.