Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

— Что происходит?

— Я не за тобой пришла. Отойди.

Наклз, пожалуй, достаточно выжил из ума, чтобы говорить с какой-то потусторонней тварью в прихожей собсвенного дома, но все же не настолько, чтобы впустить ее в комнату, где танцевала Дэмонра.

— Убирайся вон!

— Но я уже здесь, — просто ответила девочка. Безо всякого вызова, буднично, даже, пожалуй, грустно. Тон ответа настолько не вязался с происходящим, что Наклз оглянулся через плечо и оторопел. Гостья с удавкой на шее сказала правду: гостиную, где все еще танцевали пары, заметал снег. Маг очень четко видел иней на столе и стульях, сосульки на канделябрах, лед на полу и медленно оседающие снежинки. Как пепел во Мгле. Как кошмарный сон.

Дэмонра, оставив Рейнгольда кружиться одного, как заведенную куклу на карусели, быстро шла к дверям.

— Что ты такое сюда притащила?! — прошипел Наклз.

Нордэна уже стояла в проеме. Она пожала плечами и как самую очевидную вещь на свете сообщила:

— Так это справедливость, Рыжик. Все ее звали, ну вот она и пришла. — И с извиняющейся улыбкой добавила: — Ты прости меня, пожалуйста. — А потом резко захлопнула створки дверей у Наклза перед носом.

По стеклянным вставкам почти мгновенно зазмеились снежные узоры.

— Дэмонра! — рявкнул Наклз и дернул ручки. — Немедленно открой, Дэмонра, ты что творишь?!

Створки не шелохнулись, только ледяные цветы и перья поползли выше. Маг еще видел лицо нордэны. Виноватую улыбку. Грустные глаза.

Наклз выворачивал ручки, бил кулаками в стекло — все было бесполезно. Лицо по ту сторону исчезало за слоем льда. В конце концов, нордэна приложила ладонь к стеклу, Наклз сделал то же самое и не почувствовал ничего. Ни гладкости поверхности, ни ее холода — как будто перед ним вообще не было никакого препятствия. Но пройти вперед он не мог.

— Дэмонра!

Перед магом осталась только заиндевевшая дверь да перья, горы и леса, нарисованные морозом по стеклу.

Появившийся откуда-то из-за спины доппельгангер встал с ним рядом, почти коснувшись плечом, и небрежно поинтересовался:

— Ну что, герой, дай угадаю, ты снова сделал все, что мог?

«А что я мог?»

Наклз потерянно оглянулся. Пустой коридор. Никакой девочки. Конечно, девочка же осталась по ту сторону, там, где теперь не было ничего, кроме льда и снега.

— А я что-то мог?

— Конечно же, нет. Ты что, принципиально никогда ничему не учишься? Давай, это же упражнение для двоечников. Ты его уже проходил. Неужели забыл главное утешение профессиональных неудачников? Подсказываю. Мир… всегда… остается…

— Мир всегда остается прежним… Всегда остается прежним…, - Магрит не поняла, что так сильно напугало Наклза, но очнувшийся маг повторял эту немудреную фразу, как молитву. Да еще прижав правую руку к груди характерным жестом, будто хотел схватиться за висящую там ладанку. Конечно же, у профессионального строителя светлого калладского будущего ничего подобного на шее болтаться не могло. Магрит быстро поднялась с дивана и подбежала к Наклзу. Взяла его ладони в свои. Поняла, что мага трясет.

— Наклз, Наклз, все хорошо. Ты дома. Все в безопасности. Все получилось. Все кончилось. Она уехала. Слышишь?

Слышал Наклз или нет, но колотило его знатно. Взгляд мага прыгал с лица Магрит куда-то на стены и потолок, потом обратно. Наверное, прежде чем он пришел в себя окончательно, прошло около минуты.

Сообразив, в каком мире он находится, Наклз вывернулся из хватки Магрит. Потер виски. И вдруг озадачил рэдку просьбой, в его устах звучавшей почти невероятно:

— Расскажи что-нибудь.

— Что? — опешила Магрит, не веря своим ушам.

— Расскажи что-нибудь. Таблицу умножения. Сказку. Молитву — что угодно.

— Наклз…

— Нужно прогнать отсюда эхо! Говори.

В своем твердом знании таблицы умножения дальше восьми Магрит уверена не была, поэтому бодро затараторила молитву. Даже если она и допускала какие-то ошибки и меняла слова местами, маг этого не замечал. Он сидел и словно напряженно прислушивался к чему-то, как прислушиваются собаки перед грозой.

У Магрит запершлило горло. Ей казалось, что она говорит уже с час, хотя прошло, наверное, минут пятнадцать. Наклз, наконец, успокоился. Суховато поблагодарил. С трудом выполз из кресла, держась за подлокотники. Поковылял к лестнице.

— Тебе помочь?

— Нет.

— Что-нибудь принести?

— Нет.

— Все уже в порядке?

— Нет.

— А можно все-таки относиться ко мне как к человеку?