Кулак Петрович И Ада - Время Вьюги. Трилогия [СИ]

И, конечно, он был страшно зол на Маэрлинга. Вызвать обидчика немедленно ему мешало только воспитание. В конце концов, швырять в разбитое лицо грязную перчатку было последним делом.

«Подойду через недельку и влеплю затрещину. И пусть Дэмонра потом хоть вышки требует», — зло подумал Эрвин.

Маэрлингу же явно ни за что стыдно не было. Он подобрал шапку Эрвина и протянул ему, примирительно улыбаясь.

— Бесы бы побрали твой «спокойный, нордический темперамент», — изумленно присвистнул он. — Ты мне чуть нос не сломал.

— Это драка, а не брудершафт, — поморщился Эрвин. Но шапку все-таки надел. В Каллад с погодой лишний раз шутить не стоило.

— Да чего уж там. Не злись. Полегчало?

Нордэнвейдэ мог бы сказать, что теперь, помимо всех прочих бед, у него течет кровь из носа, разбита губа, раскалывается голова, оторван погон на шинели и вообще он так со школьной скамьи не развлекался, но вдруг понял, что Маэрлинг прав.

Образ скалящейся Марины явственно потускнел.

Видимо, страдания нравственного и физического толку вместе все-таки не уживались.

Эрвин сплюнул кровь:

— Полегчало. Но от благодарностей воздержусь.

— Правильно! Поблагодаришь, когда я тебя с Люсиндой познакомлю, — расцвел Маэрлинг. — Огонь, а не женщина.

— Только с такой рожей к Люсинде и идти, — фыркнул Эрвин. В зеркало он себя не видел, но по общим болевым ощущениям масштаб проблемы представлял.

— Ты знаешь слово «рожа»! — искренне обрадовался Витольд. — Я смотрю, не все еще потеряно!

К Эрвину постепенно возвращалось обычное восприятие реальности и, как прямое следствие, воспитание. Оно не позволяло употреблять грубых слов, а препираться с избалованным дураком не позволяло самоуважение.

Нордэнвейде закончил вытирать лицо, поднял саквояж, проверил, целы ли застежки, и ровно проговорил:

— Я должен вас предупредить, Витольд, что в следующий раз при сходных обстоятельствах я буду вынужден вызвать вас на дуэль.

Виконт согнулся от смеха:

— Все-таки потеряно. В следующий раз, Эрвин, я не проявлю такого человеколюбия и не стану подставлять рожу, чтобы поднять тебе настроение. А теперь я все-таки предлагаю пойти в бардак.

— Спасибо, нет.

— И еще меня упрямым считают, — истово возмутился Маэрлинг. — Ну хорошо, тогда пошли сперва ко мне, а потом — в бардак.

— К тебе? — Эрвин решил, что драку в лучших школьных традициях все же можно счесть своеобразным брудершафтом, за неимением другого пути.

— Именно. У меня как-то нет желания рассказывать отцу, что там случилось в Рэде. Он не одобряет, когда дворяне сквернословят. Старая закалка и все такое. Так что, Эрвин, сказочку расскажешь ты. Заодно приплетешь наши с тобой синяки и ссадины. Я требую героических деяний и спасения златокудрых девственниц из затруднительного положения. А я за это познакомлю тебя с Люсиндой.

— Не хочу я знакомиться с Люсиндой. Но… я, пожалуй, буду благодарен за ванну и завтрак, — сдался Эрвин. Сказочка была не такой уж и высокой ценой за возможность не видеть патриотичную мадам Тирье лишние сутки. Все равно в таком виде ни в одну приличную гостиницу его бы не пустили.

— У меня в детстве был знакомый ослик по имени Еше. Так вот, по сравнению с тобой он был очень сговорчивый, — пробурчала Магрит. Пробурчала негромко и предварительно убедившись, что Наклз ее не слушает. Он, впрочем, вообще редко опускался до того, чтобы ее слушать. Теперь вот маг спрятался от окружающего мира и Магрит с микстурой за разворотом газеты. Девушка видела только выпирающие из-под одеяла острые колени, кисти рук да взлохмаченную макушку. — Да, это был очень славный и сговорчивый ослик, — недовольно продолжала она. — Не то что некоторые люди, которые не хотят пить лекарство. Как тебя мама в детстве лечила такого?

Увы, у вредного Наклза слух был как у кошки.

— На мое счастье — никак. И что же стало с Еше? — хмуро поинтересовался маг, не опуская газеты. — Его залечили до смерти?

— Вообще-то его реквизировали твои черноштанные друзья! — Наклз не одобрял, когда люди выражались, так что Магрит пришлось искать эвфемизм, которым можно было в его присутствии называть калладцев.

— Хм, а почему твои златоштанные друзья им не помешали? Или они только революцию спонсировать горазды? — не остался в долгу маг.

— Знаешь, Наклз, что ты об Аэрдис ни думай, а они у рэдцев хлеб не отбирают…, - в который раз попыталась девушка изложить свои политические взгляды. Попытка снова провалилась. Наклз, нисколько не обеспокоенный угнетением своей исторической родины, явственно фыркнул.