Михаил Ежов: Хроники бездны

Одна из старух, переступив через горящие свечи, заняла место в центре квадрата и воздела тощие руки к потолку. Её скрюченные артритом пальцы с узловатыми суставами напоминали когти хищной птицы. Она забормотала что-то хриплым голосом, затем низко поклонилась. Макс наблюдал за ней, оцепенев. Они понимал, что видит ритуал, но не догадывался о его цели.

Нина Ильинишна достала из кармана небольшой предмет и протянула подруге. Та взяла его и аккуратно положила на землю перед собой. Максу показалось, что это солнечные очки.

Снова раздались слова странной молитвы. Неожиданно повеяло холодом. Из-за бочки показалась Алёнина голова, но тут же исчезла. Девчонка-то, небось, счастлива, что наблюдает за настоящим обрядом.

Хозяйка протянула стоявшей в центре квадрата соседке следующий предмет. Макс не разобрал, какой. Старуха положила его справа от себя. Освещённая снизу пламенем свечей, она походила на древнюю жрицу.

Нина Ильинишна извлекла из кармана третий предмет, и Макс узнал собственный перочинный ножик, купленный в прошлом году ходить по грибы. Не швейцарский, но очень удобный. Что за ерунда? Вероятно, предыдущие вещи принадлежали его товарищам, но зачем бабке красть их? Да ещё и использовать в каком-то странном ритуале.

Он не успел обдумать это, потому что старуха, стоявшая внутри квадрата, быстро заговорила нараспев. Её голос становился то ниже, то выше, а темп менялся, создавая опредёленный, хотя и плохо уловимый ритм. Большую часть слов разобрать не удалось, но одна фраза заставили Макса насторожиться: «Беду отведи, на чужаков переведи!» - бубнила старуха рефреном, воздевая тощие руки к потолку.

Длилось это недолго – минуты две. Затем женщины заторопились к выходу. По очереди они выскользнули во двор, оставив дверь открытой.

Когда их шаги затихли, Макс выглянул из-за вязанки сена. Над бочками показались лица Алёны и Жени. Оба выглядели ошарашенными. Макс увидел, что Женя машет ему, приглашая подойти. Он выбрался из укрытия и подбежал к товарищам.

- Что это было? – спросила девушка. – Какой-то ритуал?

- Да, - Макс оглянулся на дверь: ему почудилось, будто снаружи раздались осторожные шаги. Одна из старух решила вернуться? Но нет, всё тихо: наверное, показалось. - Вы видели, что они разложили на земле?

- Нет, - сказал Женя.

- Наши вещи.

- То есть?

- Идёмте посмотрим.

Втроём студенты подошли к горящему квадрату.

- Чёрт! – прошептала Алёна. – Это мои очки.

- Та старуха говорила «Беду отведи, на чужаков переведи», - сказал Макс. – Похоже, она имела в виду нас.

Женя присел и подобрал с земли пластмассовую расчёску.

- Это моя, - проговорил он.

- А чем так воняет? – спросила Алёна. – Что они разбрызгали?

Макс смотрел на девушку и поэтому сначала увидел, как её накрыла тень, и лишь затем, обернувшись, понял, что чей-то силуэт заслонил лунный свет, попадавший в хлев через дверной проём.

Существо, стоявшее на пороге, походило на огромного тощего ребёнка с непропорционально большой круглой головой. На плоском лице чёрными бусинами блестели глаза. Под приплюснутым носом, напоминавшим звериный, виднелся неестественно широкий, идущий практически от уха до уха рот. Он был приоткрыт, так что виднелись длинные острые зубы.

«Как у глубоководной рыбы!» - мелькнуло в голове у Макса.

Он вдруг понял, что оставил молоток и серп за вязанкой сена. Кажется, Женя с Алёной тоже вышли из своего укрытия безоружными.

Существо – совершенно очевидно, оно не являлось человеком, несмотря на сходство – медленно двинулось к свечам, и, когда дрожащий огонь осветил его, стало ясно, что чудовище покрыто короткой бурой шерстью, а пальцы рук и ног заканчиваются крепкими чёрными когтями.

Несколько секунд люди и монстр смотрели друг на друга, а затем существо – видимо, это был дрекавак – припав на миг к земле, прыгнуло через свечи и врезалось в Женю, опрокинув того на спину. Будучи раза в полтора больше человека, оно легко придавило его, запустив в тело когти. Раздался крик, но Макс не понял, кто его издал - он сам, Женя или Алёна. Возможно, все трое.

Он опрометью кинулся мимо чудовища к выходу, промчался по свечам и, едва не споткнувшись о порог, выскочил на улицу.

Окна в избе не горели, и всё вокруг было погружено во мрак и тишину – не считая раздававшихся за спиной жутких воплей. Макс побежал наугад, едва различая в слабом лунном свете силуэты построек. О том, чтобы спрятаться в доме, он и не думал: именно его хозяйка навлекла на студентов беду, так что вряд ли сейчас она встретит одного из них с распростёртыми объятьями. Скорее всего, вообще не впустит.