Артур Шайдуллин - Шрамы на сердце

Я сидел за маленьким столом и разглядывал картинки в журнале, и старался не смотреть на то, как она рыдает. Не мог смотреть, как вздрагивает маленькое тельце, ставшее похожим на высохший цветок. Потом я хотел ее как-то утешить, поддержать. Крутился возле нее, пытался заговорить. А она улыбалась. Грустно так, улыбалась, а потом уложила цветок в коробку от гуталина и похоронила, — старик сжал губы и расплакался.

Матвей вернулся домой к полуночи. Он едва держался на ногах, но имеющихся сил было достаточно, чтобы отнести Пучка домой. Старик рухнул на покалеченный временем диван и сразу же захрапел.

За вечер парочка дважды сходила в магазин. За это время Матвей успел раздать автографов дюжине милиционеров и выслушать от них мнения о персонажах «Бесконечного рассвета» и о своих статьях. Каждого он заверил, что шел домой, вместе со стариком, распевавшим песни, и не выйдет за порог, пока не проспится.

В эту ночь навязчивые сны не истязали мозг, и Матвей спокойно проспал до самого утра. Перед тем как заснуть он вспомнил заплаканные глаза старика, удобную куртку и мимолетно подумал о незапертой двери.

Утренний кофе разогнал последние остатки алкогольных паров.

Все валилось из рук, и писатель подумал о том, что начинающийся день еще только готовит свои сюрпризы. Ныла рука, обожженная разлитым кофе. У подъезда его поджидала пчела, обозленная за раздавленный кем-то цветок. Щека заметно опухла за несколько минут. Шнурки одного ботинка оторвались и остались в его ладонях.

Покорно выждав оформления протокола за не пристегнутый ремень, Матвей помчался к больнице. На одном из перекрестков он едва не выехал на красный цвет. Пронизывающий скрежет и заглохший двигатель вывели из глубокой задумчивости, словно звонкая пощечина. В нос ударил резкий запах жженой резины, от жары казавшийся более приторным.

Проезжавшие мимо водители крутили указательным пальцем у виска. Особо злобные размахивали средним пальцем.

Матвей включил аварийную сигнализацию и откинулся на спинку. Лицо и спина были мокрыми. Потянувшись во внутренний карман за платком, он заметил маленькие зеленые волдыри на запястье. Место, за которое его схватил старик, покрылось твердой и гладкой корочкой. Матвей рассматривал руку, забыв о том, что находится посередине движения.

Сигналы клаксонов привели его в чувство, и писатель завел мотор. О необходимости выключить аварийную сигнализацию он вспомнил только у ворот клиники.

Доктор Шувалов в нарушение всех законов о местах для курения, пускал дым на крыльце, нервно поднося сигарету к губам. Увидев машину Матвея, он двинулся к стоянке.

«Должен быть повод для такого странного поведения», — предположил Матвей.

— Его увезли сегодня под утро, — доктор был сильно взволнован, — приехали, сунули под нос удостоверения, втиснули старика в какой-то скафандр и увезли.

Матвей пожал протянутую руку. Доктор был совсем другим. Он был настолько взволнован, что иногда заикался, как один из его пациентов.

— Кто это был?

— Удостоверения министерства юстиции. Но номера грузовиков были черными…

— Военные?… — Матвей закурил.

— Не знаю. Вчера, кстати, после вашего ухода пришел мужчина. Мы с ним поговорили около получаса. Он сначала просил меня о возможности поговорить со стариком, расспрашивал о вас. После того, как я ему сообщил о невозможности встречи с больным, он словно с цепи сорвался. Начал кричать, предлагал деньги. Потом бросился к его палате, где его скрутила охрана. Я не думаю, что этот человек был из маниакальных последователей Двинина.

— Кем он представился?

— Профессором Маревским. Предполагаю, что он служил в особых войсках или занимается восточными единоборствами. Он разобрался с этими двумя «качками» в два удара, — доктор заметил смятение писателя, вы с ним знакомы?

— Да, довелось пообщаться, — Матвей в три затяжки докурил сигарету, — спасибо, вам за помощь. Надеюсь, это произошло не из-за моего визита. Я поеду.

— Будьте осторожны. И еще… Матвей Алексеевич, если что-нибудь узнаете, пожалуйста, позвоните мне, — доктор протянул визитку.

Писатель кивнул в ответ и взял визитку.

Вырулив из медгородка, Матвей поехал в редакцию. Желание написать заявление переросло в твердое намерение.

— Редактор у себя? — спросил Матвей у секретарши, опешившей от внезапного вторжения в ее владение-приемную.

— Пока еще, не пришел, Матвей Алексеевич. Можете оставить сообщение, я передам.