Тим Каррэн - Монстры повсюду

Бобби эта идея не понравилась, да и несколько копов при виде такой бомбы удивлённо вскинули брови, но я уговорил его.

Бобби взялся за громкоговоритель.

- Поосторожней там! - крикнул он вслед удаляющейся фигуре Бреннана. - Не стрелять! И аккуратно с горючим!

Бобби сильно потел и переживал.

Если всё провалится, ему придётся подать в отставку. Он сильно рисковал, соглашаясь на мои сумасшедшие авантюры. Но в глубине души он понимал, что я прав. Он чертовски устал от дела Блейка и от этой церкви. Эта проблема, как опухоль, росла и отравляла организм Бобби, и он осознавал, что её пора вырезать.

Мы сидели перед церковью в темноте спустя почти два года после смерти Блейка. Ночь была холодной и сырой. Огромную, нависшую над нами готическую церковь обвивали тени. Её острый шпиль, казалось, пронизывал похожие на островки сливок облака. Ещё одна ночь ожидания. Иногда мне казалось, что только этим я и занимаюсь. Из-за своей работы я был, как и Скиталец, преимущественно ночным существом. Такова была моя жизнь: ночь сменяла ночь, пока я практически не забывал, как выглядит и чем пахнет день.

- Сколько у них времени? -спросил Бобби.

Я вытащил сигарету.

- Немного... Совсем немного.

Но всё оказалось не так. Ожидание было невыносимым, и я почти жалел, что не отправился внутрь. Может, те парни и отлично задерживали преступников и выбивали из них признания, но сейчас они должны были столкнуться с чем-то совсем для них новым. Новым для всех нас. Скиталец тьмы. Не человек.

- Что-то... Что-то происходит, -услышал я, как прошептал один из патрульных.

Так и было.

Я сначала не мог понять, что случилось, но чувствовал, как меня прошиб пот. Было такое же ощущение, как перед грозой, когда падает столбик атмосферного давления. До сих пор дул холодный ветерок; несильный, но заметный. И вдруг он прекратился. Наступила полнейшая тишина, как на кладбище. Воздух стал тяжёлым. Нас окутала горячая волна воздуха, которого ещё пять секунд назад не было. Я чувствовал, будто этот жар просачивается через землю. А за этим последовал внезапный кисловатый запах, напоминавший плавленую проводку. В толпе за заградительными барьерами пронёсся ропот. Я слышал, как несколько причитавших женщин начали молиться дрожащими голосами.

- Какого хрена..., - произнёс Бобби.

В церкви что-то происходило.

Полагаю, именно оттуда и начались все эти атмосферные возмущения и аномалии. Изнутри до нас донеслось рычание, треск, скрип, словно ломались старые потолочные балки либо сама церковь грозилась вот-вот вырвать себя из земли. Мы услышали гул, словно здание поднялось кверху, а затем вновь опустилось наземь. Земля сотряслась от удара. Шпиль содрогнулся. Послышался звон осколков и треск. Церковь начала раскачиваться из стороны в сторону, обломки кирпича падали на поросшую сорняками землю. Словно началось землетрясение, и здание может развалиться в любой момент. Стёкла в окнах начали трескаться, опоры подкосились и сломались, а причудливая лепнина под крышей откололась и обвалилась.

Я услышал выстрелы. И затем - тишина.

На нас налетел порыв горячего, сладковатого, неприятного воздуха, напоминавшего по запаху подгнившее и разлагающееся мясо. Несколько человек упали на колени. Бобби по громкоговорителю призывал своих людей вернуться. Но это было бесполезно, потому что в этот момент поднялся оглушительный, громовой вопль, низкий и раскатистый, как пароходная сирена, отдававшийся эхом в ночи. Все заткнули уши. Звук шёл от церкви. Это было сочетание сирены воздушного налета и гортанного рёва чудовища, от которого начинали кровоточить разрывающиеся барабанные перепонки и трескались окна в патрульных машинах.

- Включайте освещение! -прокричал Бобби.

Патрульные включили фары и прожекторы, превращая мрачную ночь в яркий полдень. Свет прожекторов охватил церковь, и мы все увидели, как ходил ходуном шпиль, и как бежали трещины по старой каменной кладке. Люди в толпе кричали, и я слышал, что некоторые из копов начали молиться. Не прошло и пяти секунд с тех пор, как мы включили прожекторы, как снова послушался вопль, но на этот раз - усиленный десятикратно. Лобовые стёкла трескались, люди кричали и плакали; какофония звуков волной прокатилась над крышами Провиденса.

Мы увидели фигуру, бегущую через двор церкви. Коп. Один. Он спотыкался, как пьяный, и прикрывал лицо рукой от бьющего в глаза света; наверно, у него было чувство, словно он смотрит на солнце.