Себастьян Рук - Вампиры. Нашествие на Лондон

Но по порядку. Пока что у нас пять различных видов грызунов. Некоторые из них чем-то похожи на обычных английских крыс (мы кормим их остатками нашей пищи), другие напоминают мелких полевок размером с мой палец (их надо кормить листьями по четыре-пять раз в день). Еще есть пестрая коллекция птиц (попугаи, туканы), а моя любимая — небольшая красавица размером с зяблика, с темно-зеленой спинкой, синей головкой и желтой грудкой. Называется она — и сэр Дональд клянется, что не сам это выдумал, — трогон фиолетовый. С таким названием эта птичка нравилась бы мне любой, пусть даже уродливой, как кирпич.

Еще у нас довольно много древесных жителей. Белки здесь покрупнее наших, английских, и серые. Лемуры размером с твою ладонь, у них огромные глаза, чтобы видеть в темноте. И яркие обезьянки с блестящей шерстью, напоминающей золотую фольгу. Разумеется, привезем мы только травоядных, потому что плотоядных нечем было бы кормить. Не прочими же представителями коллекции?

Я так много говорю о кормлении, потому что в экспедиции это моя обязанность. Ответственность немалая, и я горд тем, что сэр Дональд возложил ее на меня. Но приходится вставать раньше других — не потому, что ранний подъем, по словам нашего отца, полезен (я уверен в обратном), но потому, что жара и духота джунглей утром легче переносятся.

Бен поднял взгляд на откинувшийся полог палатки. Гаррисон Коул заглянул внутрь и улыбнулся.

— Бен, Мигель собрался на охоту. Не хочешь пойти с ним?

Колебался Бен недолго. Он вскочил на ноги, поправил галстук и поспешил наружу.

Лагерь и сейчас был разбит на поляне, на этот раз естественной. На краю возвышался штабель с клетками, в центре стояли палатки и рядом горел костер, на котором готовилась пища. На другой стороне располагались постели носильщиков и стояла пара рабочих столов на козлах. За одним из них сейчас сидел Эдвин Шервуд и просматривал записи, сделанные в древнем городе.

Сэр Дональд разговаривал посреди поляны с главарем носильщиков Мигелем. Последний держал в левой руке лук, а за плечом его помещался колчан со стрелами. Гаррисон указал Бену на Мигеля, а сам пошел к Эдвину.

Мигель улыбнулся Бену и, глядя на него из-под широких полей потрепанной кожаной шляпы, спросил:

— Пойдет добудем еды к обеду, si ?

— Si ! — согласился Бен. — На кого будем охотиться?

Мигель почесал нос.

— Кто знать? Будем посмотреть.

Они помахали на прощание тем, кто оставался в лагере, и направились в лес. К разочарованию Бена, ему не доверили нести лук и стрелы. Он расстроился, решив, что его послали с целью просто чем-то занять, а не в надежде на его охотничьи таланты. Ладно, не важно. Участвовать в охоте в диких джунглях Юкатана все равно жутко интересно!

Мигель, слегка пригнувшись, шел едва заметной тропой. Взгляд его был устремлен в землю. Бен шел следом. Джунгли почти сразу же поглотили их. Лагерь исчез из поля зрения, смолк шум голосов, охотников окружали лишь запахи тропического леса да крики животных.

Внезапно Мигель замер и показал рукой.

— Видишь? — шепнул он.

Бен увидел цепочку маленьких следов. На небольших участках голой земли они казались почти птичьими — три тонких острых пальца, оставляющие стреловидный след.

Бен смотрел и не понимал. Мигель щелкнул языком и приставил к голове руки с выставленными пальцами, показывая рога.

— Es un ciervo pequeco , — сказал он. — Олень.

— Олень! — повторил Бен и сразу почувствовал голод.

Мигель молча сошел с тропы и ловко, по-змеиному, нырнул в подлесок. Бен попытался последовать за ним, но зацепился курткой за колючки. Он дернул ее, освобождаясь, и ветка с треском вернулась на место. Мигель оглянулся с недовольством на лице.

Добрых полчаса они, пригнувшись, шли по джунглям. Наверное, кровь древних майя вела Мигеля по жаркому влажному лесу, его опытные глаза видели путь оленя, продиравшегося сквозь кусты: сорванный лист, сломанная ветка, след на земле. Время от времени Мигель останавливался и что-то внимательно рассматривал: клок шерсти на колючем растении, свежий помет на лесной подстилке.

Стояла духота. Пот градом лился по лбу, стекал струйками по спине. И вдруг ноздрей Бена коснулся запах невероятной силы. Похоже было на запах роз, но запах несколько иной. Бен вдохнул поглубже — и у него перехватило дыхание. Словно заложило дыхательные пути. Действительно, пахло розами, но аромат был столь силен, что вызывал пресыщение, близкое к тошноте. Казалось, он наполнил воздух удушливым сиропом. Бен поморщился и усилием воли постарался отвлечься от этого раздражителя.