Бентли Литтл: Боги Лавкрафта [сборник litres]

Время шло, и становилось уже слишком жарко, чтобы ходить. С тоской посмотрев на воду, Клео вновь, как всегда, задумалась над тем, что же на самом деле так долго было укрыто под поверхностью волн.

Время заканчивалось; до затмения оставались считаные недели. Солнце усиливало свою убийственную жару. Об осени не было ни слуху ни духу, и она сомневалась в том, что доживет до осени следующего года. В полном одиночестве, не шевелясь, Клео сидела в своей гостиной, задвинув шторами балконную дверь. Медиаслужба молчала. Утомленная, сомневающаяся в том, что сумеет снова дойти даже до конца ведущей к дому дороги, Клео ощущала, как растет возбуждение в ее теле, по мере того как заканчивался срок действия принятых ею нейролептиков. Нервная дрожь уже сотрясала ее ступни и ладони. Йоланда принялась пичкать ее лекарствами до тех пор, пока Клео не успокоилась, гладя при этом по голове. Йоланда, бывшая беженка из Португалии, присматривала за больными деменцией стариками в округе. Она появилась в доме спустя считаные минуты после возвращения Клео с берега.

Лежа на софе, пока Йоланда занималась приготовлением полуденной трапезы, Клео обратила взгляд к портретам своих предков: Амелии Эннинг, Мэри Эннинг [2] Амелия и Мэри реально существовали. Амелия действительно коллекционировала окаменелости и похоронена в Лайм-Реджис, Мэри (1799–1847) считается матерью английской палеонтологии, она первой обнаружила кости некоторых динозавров. , Олив Харви и ее матери, Джудит Харви. Улыбнувшись им, Клео вытерла слезы, моментально наполнившие ее глаза.

Какими были вы, такова и я.

Портреты окружали полированные мадрепоровые кораллы, доставшиеся Клео от матери. На стенах висели рамки с засушенными водорослями, размещенные там прабабушкой Клео, Мэри Эннинг.

Сделав существенный вклад в ботанику моря и науку о земле, все предшественницы Клео по женской линии умирали безумными. И когда пять лет назад Клео начала слышать это имя , произносимое всей природой, которое превращалось в форменный гул в ее голове, она немедленно приняла все меры, чтобы избежать участи родственниц с помощью психотропных средств, не существовавших в прежние времена. Она принимала таблетки горстями, чтобы избавиться от криков и видений. Ее мать, Джудит, предпочла не прибегать к такому лечению. И в результате воздействия всего, что вынужден был содержать и обрабатывать ее разум, Джудит пресекла свою жизнь за день до шестидесятилетия.

Обращение к семейным портретам всегда возвращало Клео к мыслям о тщетности своей природоохранной работы в мире, не способном достичь согласия… не способном спасти себя, ибо населявший его вид живых существ так и не сумел осознать собственную незначительность на планете, не говоря уже о незначительности Земли в космосе. Все женщины ее семьи пережили свою встречу на пути в Дамаск, хотя и без радости. Они не смогли изменить ничей разум, кроме своего собственного.

– Женщины вашего рода были красавицами, – произнесла Йоланда, опуская перед ней поднос на ручки кресла, заметив, что взгляд ее пациентки обращен к выставленным на комоде фотографиям.

– И умницами. Спасибо, дорогая, – отозвалась Клео, на короткое время обращая взгляд к аккуратно приготовленным сандвичам. – Моей прапрабабушкой была сама Амелия Эннинг. Ты, наверное, не слышала о ней, Йоланда.

Клео не была уверена в том, что уже не говорила об этом Йоланде. Однако свидетельства существования гостя впервые были обнаружены Амелией Эннинг, и знание это довело ее до безумия.

– Амелия собирала окаменелости, была палеонтологом-любителем. Почти уникальная женщина для своего времени. Это было в начале девятнадцатого столетия, моя дорогая. Путь в науку для женщин был закрыт. Однако она, милочка моя, была настоящей первооткрывательницей. Мы обязаны ей многим из того, что знаем о доисторической жизни и об истории Земли. Скончалась она на десятом десятке лет, но еще в семьдесят лет и более, подобрав юбки, лазила по месторождению окаменелостей юрского периода в Лайм Реджис.

– Ну, я думаю, вы тоже проживете столько же.

Клео попыталась улыбнуться, однако ей не хватило сил.

Это Амелия после зимних оползней на утесах Блю-Лайас обнаружила и правильно определила первого ихтиозавра. В той же самой осыпи она также обнаружила кости плезиозавра и первого птерозавра, найденного за пределами Германии, a также кости других окаменелых рыб, чье нездоровое воздействие во многом способствовало ее закату.