Стивен Чбоски: Воображаемый друг [litres]

Шепот сделался громче. Дэвид оглянулся. Никого. Вгляделся туда, где заканчивались строения, – в темноту, рассеченную фонарем. Человечья тень исчезла. Да и самого пешехода след простыл. А вдруг он тут, за спиной? Ох, только бы не эта шептунья. Только бы не провалиться в сон.

Хрясь .

Сзади треснула сухая ветка. Забыв об ушибленной ноге, Дэвид бросился наутек. Через лужайку Прузансов – на Кармелл-драйв, оттуда налево. За спиной хрипели псы. Подбирались все ближе. Но никаких псов не было. Одни звуки. Как сны. Как плач младенца-котенка. Погоня не прекращалась. Он прибавил ходу. Башмаки шлепали по мокрому тротуару. Шмяк-шмяк-шмяк – ни дать ни взять мокрые старушечьи поцелуи.

Добравшись наконец-то до Монтерей-драйв, он свернул направо. И двинулся по самой середине дороги. Как плот по реке. Не сходи с асфальта. Тебя не тронут, если не свернешь с асфальта. С обеих сторон доносились шумы. Тихое шипенье. И собачий хрип. И чавканье. И котята. И эти шепотки.

– Дэвид… Сверни с асфальта. Тебя машина собьет. Иди по травке, там безопасно.

Это был голос шептуньи. Дэвид его узнал. Поначалу голос у нее всегда приятный. Как у старательной учительницы, присланной на замену. А вглядишься – от приятности не останется и следа. Одни зубы да шипящая пасть. Жуткая, как злая ведьма. Страшней не бывает. То на четырех ногах, будто собака. То с длинной, как у жирафы, шеей. Х-с-с-с.

– Дэвид… Мама поранила ноги. Ступни в кровь изрезаны. Иди-ка сюда, помоги мне.

Шептунья заговорила маминым голосом. Так нечестно. А ей хоть бы хны. Она даже умела напускать на себя мамин вид. Один раз это подействовало. И Дэвид свернул с асфальта. А там, на траве, она с легкостью его заграбастала. После этого он двое суток маялся без сна. Она утащила его в дом с подвалом. И с печью.

– Помоги маме, негодник.

Это уже было сказано голосом бабушки. Но не самой бабушкой. Дэвид кожей чувствовал белые зубы шептуньи. На зубы не смотри. Смотри вперед. Беги. Прячься в тупике. Ты сможешь сделать так, чтобы она исчезла навсегда. Доберись до последнего фонаря.

– Х-с-сссссс.

Дэвид Олсон посмотрел вперед – туда, где в тупике горел последний фонарь. И прирос к месту.

Человек-тень вернулся. Стоял себе в лужице света. Ждал и насвистывал. Насвистывал и ждал. Сон, не сон – дело принимало скверный оборот. Но останавливаться было поздно. Дэвид сам принял решение. Чтобы добраться до места встречи, ему предстояло пройти мимо этого субъекта, прилипшего к фонарному столбу.

– Шшш-и-и-иссссссс.

Шептунья приближалась. Сзади. Дэвиду Олсону вдруг стало холодно. Пижама отсырела. Даже под пальтишком. Идти вперед. Больше ничего не оставалось. Быть храбрым, как старший брат. Быть храбрым, как те парни-призывники. Быть храбрым и двигаться только вперед. Один шажок. Второй.

– Эй? – окликнул малыш Дэвид Олсон.

Фигура не ответила. Фигура не шелохнулась. Просто делала вдох-выдох, а из этого дыхания получались Облака.

– Эй? Ты кто? – спросил Дэвид.

Тишина. Мир задержал дыхание. Один башмачок малыша Дэвида Олсона коснулся светового круга. Фигура заерзала.

– Извините, мне пройти надо. Можно?

И опять тишина. Дэвид продвинул ступню чуть дальше. Незнакомец начал оборачиваться. Дэвиду подумалось: не вернуться ли домой? Но сперва требовалось закончить дело. Иначе шептунью не остановишь. Теперь его ступня целиком оказалась в лужице света. Фигура опять заворочалась. Как просыпающийся истукан. Вслед за ступней – вся нога. Истукан поворачивался. Не выдержав, Дэвид шагнул на свет. Фигура бросилась к нему. Стонала. Тянула руку. Дэвид перебежал через световой круг. Фигура неслась позади. Чмокала. Вопила. Длинные ногти уже касались спины, пальцы так и норовили вцепиться ему в волосы, и тут Дэвид по-бейсбольному скользнул на твердое дорожное покрытие. Порвал штаны на коленке, но об этом думать не приходилось. Главное – он выбежал за пределы светового пятна. Фигура замерла. Дэвид был уже в конце улицы. Где тупик с бревенчатым домиком, куда вселилась парочка молодоженов.

Малыш Дэвид Олсон старался не терять из виду обочину. Ночь выдалась безмолвной. Лишь где-то поблизости стрекотал сверчок. Ведущая к деревьям тропинка белела от небольшого клочка тумана. Дэвида охватил ужас, но останавливаться было поздно. Это ведь его решение. Нужно довести дело до конца, а иначе на шептунью не будет управы. И первым погибнет его брат.

Сойдя с проезжей части, малыш Дэвид Олсон зашагал дальше. Вдоль забора.