Марина Крамер - Утопи свои печали

– Я не понимаю, почему он так себя ведет. Ладно – со мной, всякое бывает между мужем и женой, но с вами-то? Как можно с родителями так разговаривать? – недоумевала Аня.

Свекровь отложила нож, обняла ее и проговорила:

– Ты, Анечка, этого понять не можешь, потому что росла без родителей. А Антошка привык, что мы есть и никуда не денемся. Дети бывают очень неблагодарные, даже самые лучшие. Ты потом поймешь, когда свои появятся. Ну-ну, что ты? – Заметив, что невестка зашмыгала носом, собираясь расплакаться, Ирина Дмитриевна быстро вытерла выкатившиеся из ее глаз слезинки и предложила: – Может, завтра в магазин меня свозишь? Ты вроде про выходной утром что-то говорила?

– Конечно, свожу. – Аня постаралась взять себя в руки и успокоиться. Она знала, что Антону не понравится, если он застанет ее в слезах. – Можем прямо с утра и поехать. Я вам хотела покрывало показать, мне кажется, для гостевой спальни подойдет.

– Вот и посмотрим.

Ужинали молча, и только под самый конец Антон, подняв глаза от тарелки, спросил:

– Мама, ты заходила к нам в спальню?

Ирина Дмитриевна удивленно посмотрела на сына:

– К вам в спальню? Да, заходила, Анюта утром что-то подтирала и швабру забыла унести, так я забрала. И пыль протерла везде, раз уж зашла, а то Анюта работой завалена…

– Больше не заходи.

– Антон! – ахнула Аня. – Ты что говоришь-то?!

– Вы обе слышали. Больше не заходи и ничего руками не трогай.

Антон поднялся и ушел из-за стола. Аня сидела, опустив глаза, и чувствовала, как горят щеки. Было так стыдно, словно эти слова произнес не Антон, а она сама. Свекровь тяжело встала и принялась молча убирать посуду. Свекор так же молча ушел к себе. Аня загрузила посудомоечную машину, протерла стол, убрала остатки ужина в холодильник и, повинуясь порыву, подошла к Ирине Дмитриевне и обняла ее:

– Не обижайтесь… на него просто накатило что-то, перебесится. А со шваброй и пылью… это я виновата, закрутилась и забыла…

– Ты тут ни при чем, Анюта, – проговорила свекровь, поглаживая ее по руке.

С лестницы, ведущей на второй этаж, раздался голос Антона:

– Аня! Ты идешь спать или нет?

– Иди-иди, – шепнула свекровь, поцеловав Аню в щеку. – И внимания не обращай. Спокойной ночи.

Сквозь пелену крепкого утреннего сна Аня никак не могла разобрать, что происходит. Казалось, что ей это только снится – вой сирен «Скорой помощи», суета на первом этаже, обеспокоенный голос свекра. Открыв глаза, она поняла, что все происходит наяву, и в доме почему-то врачи. Накинув халат, она бросилась вниз по лестнице. Антона не было – он уезжал на работу рано утром. Из спальни родителей доносились голоса. Аня осторожно вошла туда и замерла на пороге – двое медиков укладывали на носилки что-то запакованное в черный пластиковый мешок. Переведя взгляд на Андрея Петровича, Аня зажала руками рот, догадавшись, что происходит.

– Вот так, Анюта… – слабым голосом произнес свекор. – Вот так, значит…

– Антону… надо Антону позвонить… – прошептала Аня. – Господи, как же это?

Врач со «Скорой» что-то говорил Андрею Петровичу, но Аня не могла разобрать слов, как будто совершенно оглохла. В ушах шумело, и никакие звуки не прорывались через этот мерный тихий шум. Она с трудом заставила себя подняться наверх и набрать номер мужа. Антон ответил не сразу и, разумеется, раздраженным тоном:

– Я на работе.

– Антоша… мама… с мамой… – Аня не могла произнести вслух страшную фразу, она застревала в горле, причиняя боль.

– Что случилось? – изменившимся голосом спросил муж. – Что с мамой?

– Ее… ее больше нет, Антоша… – выдавила Аня и зарыдала.

– Я сейчас приеду, – потерянным голосом проговорил Антон и сбросил звонок.

Когда Аня снова спустилась вниз, тело Ирины Дмитриевны уже увезли. Свекор сидел на пустой кровати, машинально разглаживал ладонью складки на простыне и смотрел в одну точку. Аня опустилась рядом с ним, осторожно взяла за вторую руку и посчитала пульс.

– Вот так, Анюта… – снова произнес он механическим голосом. – Вот так…

– Андрей Петрович… что же случилось?

– Не знаю… проснулся, а она холодная уже… во сне, видно, умерла…

Он закрыл лицо руками и заплакал. Аня совершенно растерялась – видеть, как безутешно плачет сильный мужчина, было невыносимо больно, а помочь в такой ситуации уже ничем нельзя.

Через час приехал Антон и застал жену и отца все там же, в спальне. Отец сидел, обхватив руками голову, а Аня – рядом, уставившись в стену.