Роберт Блох - Рассказы. Том 4. Фатализм [Компиляция, сетевое издание]

— Это вместо Мег, которая не могла прийти, — крикнула Лиза Лорини. Это последние внятные слова, которые я слышал, последняя ясная мысль, которую мне удалось удержать. Потому что поднялся вой и вспыхнул огонь, и это стало встречей возрождения — вуду-бедламом, только хуже любого из этих прозаических терминов. Они кого-то призывали.

И кто-то пришел. Не было никакого всплеска пламени.

Никаких молний. Никаких театральных постановок. Это все сделали старухи. На самом деле это ничего не значило; не больше, чем любые дикие прыжки вокруг каменного идола.

Это был чистый бизнес. Он вышел из-за одного из камней, держа под мышкой большую книгу, словно банковский инспектор, пришедший проверить баланс. Но банковские эксперты — не угольно черные. Он не был негром, ни в малейшей степени, но черным с головы до пят. Даже глазные яблоки и ногти были черными. Черная, хромая тень. Был ли он одет в плащ, или его фигуру окутывала более глубокая тень, я не знаю.

Когда он вошел в круг, установилось молчание. Он открыл книгу, и все столпились вокруг. Раздалось бормотание. Я присел на корточки рядом с камнями.

Лиза Лорини говорила с ним, указывая в мою сторону. Он не повернул головы, но заметил меня. Он не улыбнулся, не кивнул, не сделал ни единого движения. Но я чувствовал, как он это делает. Он раздавал приказы. Выслушивал донесения. Это была деловая встреча, заседание правления «Дьявол и Ко», очередной совет директоров на вершине холма. Обменивались души, записывались темные дела. И черный человек что-то писал в своей книге, ведьмы лепетали, а я стоял там, дрожа в ночи, пока маленькие мохнатые существа крались вокруг моих лодыжек. Я не должен был дрожать, потому что действия черного человека в конце концов выглядели обыденно. А потом произошло это. С темного неба с криком спустились белые фигуры. Цепляющаяся за грудь фигура упала на землю. Раздался крик.

— Мэг! Мэг пришла!

Мэг, та пропавшая ведьма. Они обернулись, когда она приблизилась, задыхаясь. Черный человек заговорил. Я не буду пытаться описать его голос. В нем было что-то от скрежетания ржавых замков и первобытного ропота вулканов. Возраст и глубина, смешанные в каком-то отвратительном шипении, как будто членораздельная человеческая речь не могла сформулировать понятия демонической мысли.

— В шабаше четырнадцать.

Теперь дрожал не только я. Все ведьмы дрожали, словно белые желеобразные фигуры в свете костра. Это сделал голос. Лиза Лорини резко обернулась. Она втащила меня в круг прежде, чем я успел оказать сопротивление.

— Я… я думала, что Мэг нет.

— Их четырнадцать. Четырнадцать, — намекнул голос.

Просто намекнул на свою злость.

— Но…

— Существует закон. И есть Наказание.

Голос произнес эти слова с большой буквы.

— Пощади…

У него не выпросишь пощады. Я видел, как это произошло.

Видел, как она схватилась за горло, когда его черная лапа задела ее запястье. Лиза Лорини скорчилась на земле, извиваясь, как белый слизняк, насаженный на палку, а затем затихла. Ее черные зрачки повернулись ко мне.

— Их должно быть тринадцать. Таков закон. Так что ты подпишешь и займешь ее место.

— Я?

С ним бесполезно вести расспросы. Кто-то держал миску.

Другая ведьма направила мою руку, открыла книгу, которую он дал ей. Я почувствовал, как цепляющаяся за меня мохнатая фигура Мэггита быстро скользнула по моей груди. Он был у меня на шее — покусывал. Струйка крови упала в чашу. В кровь погрузили заостренную палку. Палка оказалась у меня в руке.

— Подпиши, — сказал голос черного человека.

Когда слышишь это голос, его невозможно ослушаться.

Мои пальцы шевельнулись. Я расписался. А потом его рука, черная рука, протянулась и схватила мою. Я почувствовал волну, ослепительную волну красноты, черноты, глубины голоса, ветра.

Что-то лежало на земле, но это была не Лиза Лорини. Я взглянул на тело, потому что оно показалось мне знакомым. Там лежало мое собственное тело. Черный человек снова что-то говорил, но жужжащий гул его голоса пропал. Пропало хихиканье из круга.

— Я освобождаю тебя во имя…

Мэггит прошептал: «Лети».

Я ничего не слышал. Полет назад был инстинктивным — рефлексом, рожденным в чужом теле, в чужом мозгу. Я спал в этом доме, спал в темноте, спал в уверенности, что, когда я проснусь, сон закончится.

Я проснулся.

Посмотрел в зеркало.

И увидел Лизу Лорини, ведьму, своими собственными глазами — выглядывающим из ее тела. У моих ног верещал Мэггит. Это было неделю назад. С тех пор я научился слушать Мэггита.