Роберт Блох - Рассказы. Том 5. Одержимость [Компиляция, сетевое издание]

И тут раздался голос:

— Когда я пришел из…

Я слышал это слово. Я знал, что оно означает «Марс». Но слово это не было ни «Марсом», ни чем-либо понятным человеческому уху.

— Видишь ли, — прошипел голос, — меня осудили.

— Осудили?

— Приговорили к смерти за преступление. Мое тело было уничтожено, но нельзя уничтожить мою сущность. Мы вечны. Так что мою сущность пришлось изгнать. Меня поместили в ракетную трубу и катапультировали в космос.

То, что вы называете «случаем», заставило ракету приземлиться на землю. При посадке он взорвался.

Вы ведь догадываетесь, где он приземлился, да? В саду позади санатория доктора Антона, который находился как раз рядом. Сила взрыва вызвала у него сотрясение мозга и смерть. Как только я освободился от своей металлической оболочки, то тут же влился в умирающее тело Антона, а остальное вы знаете.

Теперь я знал. Я вспомнил наш полет через сад и странную изрезанную дыру в земле. Именно там, должно быть, приземлился ракетный снаряд, доставивший существо с Марса. И вот теперь эта сущность, в теле Хартвика, нажимала на курок, и я знал, что на этот раз ничто не вмешается. Пистолет был у моей груди, палец нажал на спусковой крючок, и…

— Апчхи!

Это случилось, и я был начеку. Я бросился через комнату, когда существо вздрогнуло, чихнув. Пистолет рявкнул, но пуля просвистела мимо. Тогда я обезумел, вырвал оружие из холодных, как у трупа, пальцев, повернул дуло к раздираемому спазмами горлу и выстрелил. Один, два, три выстрела в искореженное тело с близкого расстояния. И тело Хартвика упало.

— Смотри! — выдохнула Мюриэл.

Зрелище было не из приятных. Из изрешеченного тела Хартвика, корчащегося во второй смерти, фосфоресцирующим потоком хлынуло молочное свечение. Я подумал об «Орля» де Мопассана. Хотелось закричать. Колеблющееся в воздухе изображение напоминало фигуру на фотографическом негативе. Но какую фигуру! Там была центральная капля, а к ней крепились четыре псевдоподии. Два отростка выступали из нижней части и два поднимались из середины туловища — если это было туловище, а не просто большая голова. Возможно, это была голова. Я увидел огромную пасть с зазубренными краями, которые не были губами. Глаза висели на двойных стеблях с верхних псевдоподических рук, а на внутренней поверхности нижних придатков, казалось, располагались хватательные присоски.

Все тело замерцало перед моими глазами, и я увидел сущность — голос — сущность с Марса. Оно подлетело к столу. Я видел, как молочные пряди растворяются на его поверхности, словно стремясь просочиться в стол. Затем фигура повернулась и бросилась на стул. Оно двигалось вяло, но у меня почему-то создалось впечатление бешеной спешки. Существо искало другое пристанище, другую форму, чтобы войти в нее. Затем оно поплыло к Мюриэл, и она вскрикнула, когда фосфоресценция окутала ее. Но тварь не могла проникнуть ни в неодушевленные предметы, ни в живые тела…

Желеобразная капля на мгновение повисла неподвижно. Затем, внезапно, она стала почти прозрачной. Вся фигура, казалось, растворилась в прядях, потом в паутине. Я видел, как она исчезает, распадаясь на частицы. Частицы превратились в пылинки. Пылинки превратились в атомы. Атомы распались. Призрак дымового кольца взмыл к потолку и исчез. Это послужило Мюриэл сигналом, чтобы отключиться, а для меня, чтобы вспомнить, что я был героем, взять ее на руки и привести в чувство. Мы хорошо сыграли свои роли, пока, наконец, я не прошептал ей:

— Все кончено, детка. Возьми себя в руки, сейчас же. Все кончено.

Мюриэл открыла глаза и подалась ко мне. Это должно было сделать меня счастливым, но я нахмурился.

— В чем дело, дорогой? — прошептала она.

— Мне не нравится конец, — сказал я.

— Какой конец?

— Ну, если бы я писал это и ставил себя в роли героя, я бы придумал ловкий научный трюк, чтобы победить злодея и спасти мир. Но мой метод был так груб. — Я пожал плечами. — И все же это было единственное, что могло бы сработать. Существо было слишком умным для нас. Я не мог справиться с его сверхчеловеческим интеллектом. Но была одна вещь, о которой ему было неизвестно. Оно завладело телом Хартвика, и я знал о нем чуть больше, чем он сам. Вот тут-то я и рискнул. Я заставил тебя разложить вокруг всю эту золотарку и простоял здесь, пока она не чихнул. И как раз вовремя. К счастью для всех нас Хартвик страдал от сенной лихорадки.

Я снова вздохнул и покачал головой.