Бентли Литтл - Конец тропы

Мы с Джун пошли по дорожке, следуя за белыми лепестками роз, которые перед нами разбросали.

— Это прекрасно, — выдохнула Джун, держа меня за руку.

— Да, — солгал я.

Я был в порядке, пока мы не миновали мост.

В этот момент я посмотрел на своих родителей, чтобы увидеть их реакцию, но не было никаких признаков того, что они чувствовали какое-то беспокойство по поводу дальнейшего продвижения. Очевидно, проходить за мост был плохо для детей, но нормально для взрослых. То же самое безразличие, казалось, относилось к Патрику, и к другим людям, выросшим по соседству. Лишь я волновался, и кажется, лишь я помнил Джонни Франклина. Я старался быть смелым, но мое беспокойство росло с каждым шагом.

У деревьев по другую сторону моста были лица. Узловатые отверстия, походившие на глаза; отростки носов; линии на коре, образовывающие рты с различными выражениями. Мне не нравились эти лица. Они казались подлыми и хитрыми, будто хранили секреты. Еще казалось, что они наблюдают за мной, и как бы я ни старалась уверить себя, что это глупая мысль, заставить себя поверить во что-то еще я не мог.

Воздух остыл, но стал более влажным, и за деревьями и кустами, по обе стороны дорожки, я увидел белые завитки тумана.

Почему я согласилась на свадьбу именно здесь? Помимо любых иррациональных страхов, которые у меня могли быть, это было глупое и неудобное место для такого события. Если бы я указал на существующие недостатки своим родителям и родителям Джун, мы смогли бы объединиться против нее и убедить провести свадьбу в церкви, или в парке, или на пляже, или где-нибудь еще, но не здесь.

— Не думаю, что выдержу все это, — сказал я Джун.

Она беспечно улыбнулась:

— Все волнуются перед таким важным событием. Не переживай. Ты справишься.

Впереди, на лугу, белая пленка окутывала складные стулья и красиво украшенную беседку.

— Мне это не нравится, — сказал я. — Слишком туманно.

Ее голос стал низким и раздраженным.

— Сейчас мы уже ничего не изменим.

В тумане за беседкой виднелись фигуры… формы… создания, которые я почти узнал, но так и не смог узнать до конца.

Мы с Джун разделились: она с отцом отошла влево, а я пошел рядом с Патриком.

Мы достигли луга, и…

Я сбежал.

Я знал, как это выглядит для Джун, моей семьи, моих друзей… но я больше ни секунды не мог там оставаться и, как ребенок, с бешено колотящимся сердцем и опасаясь за свою жизнь, я убежал по тропе обратно.

Мимо меня, в противоположном направлении, пробежали бегуны. Когда они пробегали мимо, я услышал обрывки разговоров.

«Мой отец был…»

«Я сказал маме…»

Казалось, все они говорили о семье. Когда я пробегал мимо, мужчина в бордовом спортивном костюме посмотрел на меня и кивнул. Он казался знакомым, но я никак не мог его вспомнить. Он напомнил мне о миссис Беркхолдер, соседке, которая бросила свою семью, когда я был маленьким. Ее сын Ричи учился со мной в третьем классе.

Я задыхался, но подгоняя себя, продолжал бежать. Джун, наверное, подумала, что я струсил. Я знал, что она рассердится. Будучи ответственным человеком, она, без сомнения, велела всем оставаться на своих местах, а сама поспешила найти меня и образумить.

Но я не мог остановиться. Я миновал мост и наконец позволил себе сбавить скорость, хотя прошел еще несколько ярдов, прежде чем уперевшись руками в колени, наклонился вперед, чтобы отдышаться. Несколько мгновений я смотрел на землю, на белые лепестки, разбросанные в грязи. Подняв глаза, я ожидал увидеть разъяренную Джун, несущуюся за мной. Я собирался предложить ей бросить всех, сбежать, найти мирового судью и пожениться. Это будет романтично, сказал бы я ей.

Но Джун не было, и несколько минут спустя, когда я осознал, что она не придет, у меня внутри все оборвалось.

Я знал, что случится, и эта мысль пробрала меня до костей.

Когда Джун, наконец, выйдет на тропу из-за моста, она будет умственно отсталой.

Она и все гости со свадьбы.

Только они не вышли умственно отсталыми. Они вообще не вышли, а я вернулся в родительский дом и все ждал и ждал.

Когда на следующее утро я пошел в полицию и сообщил о пропаже всей свадебной компании, мое заявление было встречено тем, что можно вежливо назвать скептицизмом, но более точно описать как враждебность. Нервничая, я провел двух полицейских за мост и вывел к беседке; боясь, что даже люди в форме, несущие все атрибуты и полномочия правоохранительных органов, будут здесь не более чем приманкой. Однако, разумеется, ничего не произошло.