Алексей Верт - Экзорцист [publisher - SelfPub]

Все это так сильно волновало Стена, что он не мог ни о чем думать, даже не замечал Камиллу, которая все время старалась за ним ухаживать во время болезни, а когда замечал, поддавался ей невольно, нуждаясь в беседе. Он говорил с ней вечерами и даже не заметил, как начал позволять ей касаться своих рук, сжимать ладонь, ронять голову на свое плечо, как сам скользил пальцами по ее запястью, гладил ее светлые локоны и по-своему пытался заботиться об этой девочке.

Но стоило ему встать на ноги, как он спешно бежал подальше от госпиталя, чтобы не думать, как объяснить этой юной особе свою слабость. Благо ничего недопустимого он все же не совершил, а их сближение не перешло черту, чтобы нужно было действительно что-то объяснять.

Зато самому себе Стен просто обязан был объяснить следы крови на своем оружии. Первым делом он заглянул в один небольшой кабачок, мимо которого нередко ходил на работу. В ту ночь там случилась странная драка, в которой был убит человек. С хозяином он был знаком, поэтому легко узнал все детали случившегося. Все оказалось довольно банально. Ревнивый муж застал жену в кабаке с любовником и зарезал незадачливого. Стен хмыкнул и забыл об этом. Было еще одно ограбление, в котором никто не пострадал, и драка, в которой все действующие лица были известны.

Изучив все детали, Стену пришлось сдаться, просто вычистить оружие и вернуться к нормальной жизни.

Камилла, наблюдавшая странности епископа, сама решила узнать о той ночи, что так волновала мужчину. Первым делом она спросила у охраны главного подразделения, где был Стен той ночью. Ей сказали, что он ушел очень поздно и вернулся на рассвете с мечом, при этом ни с кем не разговаривал и одет был в штатское. Это удивило девушку, ибо она точно помнила, что сам Стен утверждал, что провел ночь в кабинете и что видел кошмар. Но она промолчала, просто поблагодарила стражу, соврав, что это важно для его лечения, и удалилась, радуясь тому, что едва ли кому-то придет в голову интересоваться подобным.

Она его действительно любила и продолжала украдкой наблюдать, пока он все же не заговорил с ней сам, поймав в одном из коридоров:

− Мы можем поговорить? – спросил он без лишних церемоний.

− Да, конечно. Как вам будет угодно, − ответила она с явной готовностью принять любые его желания.

− Я хочу поговорить не здесь, − продолжил он.

Голос его становился тише, он коснулся ее руки и лишь затем посмотрел в глаза.

− И говорить я хочу не о работе, − прошептал он смущенной Камилле. – Мы можем встретиться вечером?

Она только кивнула и, приняв его предложение, умчалась, краснея до самых ушей. О подобном она даже не мечтала. Он же понимал, что так больше не может продолжаться, и хотел навсегда покончить с этим напряженным молчанием и симпатией, которой нельзя было существовать.

С полной решимостью со всем покончить, он направился на встречу, но когда увидел ее, обо всем забыл. Перед ним стояла не скромная девочка в черном одеянии, а чудо в светло-голубом платье. Белые локоны большими волнами падали на ее плечи, создавая настоящий ореол теплого мягкого света.

− Я так рада поговорить с вами, − прошептала она, садясь с ним рядом в центральном парке столицы. – Я так привыкла к нашим беседам, что мне без них стало очень грустно.

Он смотрел на нее и уже не знал, какой выбор был верным, однако все же заговорил, решив просто быть честным:

− Камилла, я хотел бы, чтобы ты вернулась домой, − признался он.

Девушка сразу поникла и опустила голову.

− Я вас раздражаю?

− Нет. Вовсе нет, − он даже испугался такого предположения и невольно коснулся ее руки. − Ты удивительная, и для меня ты похожа на глоток свежего воздуха, но я старше тебя на двадцать лет и не могу…

Он сам сбился, понимая, что в своих словах выдал все свои мысли.

− Не на двадцать, а на восемнадцать, − исправил его тихий голос.

Тонкие пальцы легли поверх его ладони, и она повернулась к нему, не поднимая глаз, просто подалась ближе и заговорила очень тихо:

− Я ведь все понимаю. Я знаю, что вы не можете, что вы – лицо официальное, и служебные романы не для вас, но я ничего не могу с собой поделать. Много лет назад, когда вы вернулись в Ксам, я увидела вас. Тогда вы были очень печальны и так строги, а я была совсем юной девочкой. Вы заметили меня среди сирот при епархии. Вы наверняка этого не помните, но дали мне яблоко и погладили по волосам, и с того дня я постоянно думала о вас.