Борис Конофальский - Инквизитор. Вассал и господин [СИ]

Он раскрыл книгу и показал первую же гравюру молодой госпоже. На гравюре были два рыцаря в латах с мечами и щитами, они бились, а судьёй их битвы была обнажённая дама. На даме кроме диадемы и не было ничего.

– И в чём же суть романа?– Агнес с интересом разглядывала картинку, и служака, не удержавшись от любопытства, глядела ей через плечо.

– Рыцари воспылали страстью к графине, но та не могла отдать предпочтение ни одному из них. И тогда они решили, что спор их разрешит поединок. Но были они равны и в силе, и в храбрости, и стали оба изнемогать в бою, и вот когда силы и жизни стали их покидать, графиня попросила их остановить бой, обещав, что будет благосклонна к обоим. Только чтобы они прекратили поединок.

– Господи, стыдоба какая!– Воскликнула Астрид.

А Агнес глянула на неё очень нехорошо, и ещё пару оплеух прибавила служанке на будущее, и сказала продавцу:

– И сколько она стоит?

– Шесть талеров,– улыбался Ганс Эгельман, он всегда знал, что нужно покупателям.

О, Агнес очень хотелось знать историю о двух рыцарях и графини, у неё даже щёки покраснели от приятного волнения, но шесть талеров…

– На шесть талеров можно двенадцать коров купить.– Заметила служанка Астрид скептически.– Отчего же так ломите вы цену?

– Так книги всегда дороги, книги это ж вещи не для черни,– заметил хитрый книготорговец, улыбаясь.

Господи, какой позор, Агнес захотелось выцарапать ей глаза, ну хотя бы один глаз, она даже стала сомневаться, что дотерпит до трактира, а не устроит расправу над служанкой прямо тут. Едва смогла взять себя в руки и сказала так, как будто роман её больше не интересует:

– А книги для разумных мужей у вас имеются?

– Для разумных мужей?– Искренне удивился книготорговец.

Он положил роман в груду книг и пошёл к другому столу.

Она давно мучилась. Те книги, что были у господина, или, вернее, у монаха, да ещё и Писание она прочла, по многу раз прочла. Книгу, что монах чтил больше, чем Писание, она знала почти наизусть. И этого ей было давно мало. Она искала другие книг, что расскажут ей то, что прочим другим и знать не положено. Тех книг, что помогут ей. А может, расскажут ей и про неё саму. Про ту силу, что живёт в ней, растёт в ней день ото дня. Про те страсти, что иногда бушуют у неё в душе и с которыми она порой не может совладать.

– Вот, эти книги о древней мудрости,– сказал книготорговец и раскрыл одну из книг.

Он подсунул её девушке, надеясь в душе, что посмеётся над ней, так как книга была писана языком пращуров.

А девушка заглянула в неё и вдруг стала читать, сразу переводя сказанное в книге:

– «А Пятый Легион, что зовётся легионом Жаворонков, он велел ставить правым флангом к изгибу реки, тогда как Шестой легион, тот, что зовётся Железным, он ставил вторым строем, так как после четырёх месяцев компании, многие его когорты были малочисленны».– Она подняла глаза на Ганса Эгельмана .– И про кого это всё, мне непонятно тут многое. Это книга про деяния Цезаря, кажется?

– Именно,– промямлил господин Эгельман.

Вот чего он точно не ожидал, так это того, что сия юная особа так легко будет переводить сложный текст. Хотя даже и не понимала его толком. Он не знал, что и учитель её учёный монах, и её господин удивлялись, как быстро и хорошо она учит старый язык.

И пока книготорговец прибывал в замешательстве, Агнес заглядывая ему прямо в глаза, спросила негромко:

– А есть ли у вас книги, такие, что хранят таинства, которые простым людям знать не надобно?

Улыбка удивления медленно сползла с лица немолодого уже человека. И он спросил медленно:

– И что же это за книги вас интересуют, молодая госпожа?

И тут его как холодом обдало, так девушка глянула, такой ледяной голос у неё стал, что поёжился он в шубе своей как от лютого сквозняка, что задувает в щели декабрьской ночью.

– Глухой ты, что ли? – Спросила она вдруг без всякого и намёка на вежливость, говорила высокомерно и холодно, не отводя злых глаз от него.– Спросила же, есть ли у тебя книги, что в коих открываются разные тайны, что людям простым знать не надобно.

– Я… У меня…– начал мямлить книготорговец.

А она улыбалась ему в лицо и видела то, что любила видеть в глазах других, она увидала в его глазах растерянность, а за нею и страх. Да. Это был он. Страх! Она уже научилась чувствовать его, распознавать, слышать его в едва уловимом дрожании голоса человека, и даже ощущать его запах. Запас страха. Она недавно поняла, что страх пахнет мочой и крысами. И этот запах как-то вдруг для неё стал приятен. Он так приятно щекотал ей ноздри. От него раздувались лёгкие под платьем. Кровь приливала к голове, и давала ощущение странной силы. Так, наверное, чужой страх чувствуют кошки, которых она стала, почему-то, любить совсем недавно. Так же как кошки наслаждаются страхом птиц или мышей, она стала наслаждаться страхом людей. Ощущая чужой страх не иначе как собственную силу. Вот и теперь она видела, как страх рождается в сердце этого старого человека, и она решила разжечь его ещё сильнее.