Александр Матюхин - Страшная общага [litres]

– Вот. – Виктор Михайлович взял со стола паспорт и протянул Артему.

– Спасибо. – Артем забрал документ. – Извините, в прошлый раз я совсем неважно себя чувствовал. Вот пришлось еще раз вас побеспокоить.

– Ничего, голубчик, так и было задумано.

– В смысле? – не понял Артем.

– В прямом. Обычный расчет, причем далеко не самый тонкий. С вами всегда так просто… Всего-то и нужно, что сказать: «Главное, ничего не трогай!» – и можно даже не сомневаться, что эффект будет ровно противоположный. Ты был у меня на крючке еще после первого раза, а теперь ты мой со всеми потрохами.

– Знаете, мне кажется, вы немного не в себе.

– Ну конечно, тебе кажется! Не верить же в то, что говорящая голова и вправду живая, каменный паук двигается, а безобидный старичок на самом деле колдун, поймавший тебя на проклятие. Бред, да и только.

Артем невольно попятился.

– Но знаешь, в чем проблема смелых людей, – они всегда пытаются доказать и себе, и окружающим больше, чем нужно, и чаще прочих перепрыгивают точку невозврата. Более слабый и трусливый человек подумал бы: «Странный и неприятный тип этот старик. Говорит ерунду, вещи какие-то жуткие коллекционирует. Все это сатанизмом и поехавшей крышей попахивает. Лучше и от греха, и от него подальше держаться». И бежит этот человек прочь, держится подальше и поступает правильно и разумно, так как после второго раза еще можно вырваться. А ты думаешь: «Даже если он сатанист и сумасшедший, что он может сделать мне – молодому, здоровому, сильному парню?» И сам идешь ко мне, добровольно. А после третьего раза ты уже обречен.

– Вы и вправду сумасшедший. Вам лечиться нужно.

– На самом деле быть сумасшедшим не так уж и плохо.

Артем развернулся и сделал шаг, но мир вдруг опрокинулся.

– Не спеши, голубчик, пойдешь, когда я позволю.

Артем сидел на корточках в коридоре, уткнувшись лбом в стену, его трясло крупной болезненной дрожью, а желудок грозился вывернуться наизнанку. К его великому сожалению, в этот раз, в отличие от прошлого, он помнил все, что с ним происходило. Он хотел рвануть бегом, как только пересек порог квартиры, но сил хватило только на то, чтобы сделать несколько шагов.

Правда… каждое слово этого проклятого психа – правда.

Артем сидел, зажимая рот рукой, и ему казалось, что он вот-вот сойдет с ума, – разум бился в истерике и кричал о невозможности происходящего, но все его существо холодело от осознания того, что все происходит на самом деле.

Артем с трудом поднялся и, шатаясь, побрел прочь. Он не помнил ни как дошел до дома, ни как провел вечер, ни когда уснул.

Наутро решение пришло само. Оно показалось Артему настолько простым и очевидным, что он рассмеялся от радости. Ему всего-то и нужно было избегать Виктора Михайловича. Даже если все, что с ним случилось за последние дни, – не бред сумасшедшего (в чем он все еще периодически сомневался), то все равно без непосредственного контакта колдун ничего не сможет ему сделать. Артем будет просто за тридевять земель обходить Старую Общагу и всячески избегать своего теперь уже, судя по всему, бывшего преподавателя.

День пролетел быстро, легко и незаметно, у Артема было прекрасное настроение, спать он лег, не боясь кошмаров, и тут же провалился в сон. Последующие два дня были настолько обычными и скучными, что Артем даже немного успокоился. Он уже был почти уверен, что ему ничего не грозит.

На третий день Артем очнулся от осознания того, что находится не дома. Тело ощущалось совершенно чужим, ему потребовалось некоторое время и определенные усилия, чтобы понять, как заставить его шевелиться.

– Очнулся? – Голос Виктора Михайловича был бодрым и веселым.

Артем открыл глаза – он лежал на полу в его личном кабинете.

– Разве я не говорил тебе, что ты теперь не себе принадлежишь, а мне?

Виктор Михайлович сидел в своем кресле. На нем был черный шелковый халат, одной рукой он держал фарфоровую чашечку, а другой поглаживал сидящего на его коленях каменного паука.

– Как я здесь оказался? – Артем попытался подняться – успешной оказалась только четвертая попытка.

– Я позвал, и ты пришел. Пока ты в сознании, ты, может быть, и контролируешь свое тело, но как только оно угасает – тело переходит в мое полное распоряжение.

Виктор Михайлович больше не был похож на доживающего последние дни старика – он как будто помолодел лет на двадцать. В его ясных глазах плясали искорки веселья, а морщинистые губы застыли в иронической усмешке.