Александр Лебедев - Рассказы. Выпуск 1

Русский офицер внимательно его выслушал, периодически поглядывая на документы и фотографии, лежавшие под рукой. Потом перевел лишенный былого задора взгляд на Кунке и спросил:

– Вам есть, что сказать в свое оправдание?

– Он нацистский шпион! – яростно прорычал Кунке. – Не верьте ему. Его прислали в нашу роту для поиска коммунистов. Он запытал до смерти моего друга, Отто, и то же самое хотел сделать со мной. Товарищ офицер, меня отдали под трибунал в прошлом году за то, что я отказался выполнить приказ о казни женщин и детей, и разжаловали в рядовые!

Кунке долго еще гневно обличал нацизм, Гитлера и рейх, каясь в собственной слабости и невозможности противостоять государственной машине, заставившей его идти воевать против сил добра, и ни русские, ни Леетш его тираду не перебивали. Однако, когда он наконец выдохся, русский офицер пожал плечами и обратился к следователю:

– Объясните, почему я должен верить вам, а не ему.

Леетш молчал, не зная, что ответить.

– Вы, правда, пытали его друга?

– Да, – признал оберштурмфюрер. – Пытал.

– И он оказался не виновен?

– Да.

– Я так понимаю, виновность этого субъекта также без пыток доказана быть не может? – русский сердито ухмыльнулся. – Сначала мне показалась очень интересной и достойной внимания ваша история, Фриц. Но ваш подозреваемый привел железобетонные доказательства того, что это не так.

Леетш молчал, уперев холодный взгляд в золотую звезду, поблескивавшую на гимнастерке допрашивавшего его офицера.

– Здесь фотографии, общие данные о пребывании сотни с лишним человек в той деревушке, но никакой конкретики. На девушку напали ночью. Описать нападавшего она не смогла, – русский веером развернул фотокарточки перед Леетшом. – У вас нет ничего, чтобы привлечь нашего военнопленного к уголовной ответственности. Лишь ваши живодерские эсэсовские штучки. Сдирать кожу вы мастаки. Не удивлюсь, что остальные подозреваемые кончили так же, как и его друг, Отто. Нацистская ты свинья, Фриц.

Леетш не произнес ни слова в ответ на эту обличительную речь. Перед глазами стояла полупрозрачная фигура, выплывающая из серого облака, которая пожирала его своими пустыми глазами и кривила пепельные губы в презрительной улыбке.

– Ну все, пойдем, немчура, – снисходительно сказал солдат, рванув Кунке за рукав куртки.

Она распахнулась, и что-то сверкающее соскочило с его шеи и упало в солому на полу. Конвоир нагнулся, подбирая разбросанные по полу вещицы.

– Что там? – поинтересовался русский офицер, перехвативший взволнованный взгляд немецкого солдата.

– Безделушки какие-то, – ответил красноармеец, протягивая вещицы командиру. – Серебряные, кажись.

– Сережки, – констатировал офицер, подставляя под них свою ладонь. – Причудливая мода – ожерелье из сережек…

Осекшись, он положил сережки на стол и принялся перебирать фотокарточки. Найдя нужную, он придвинул к себе керосиновую лампу и долго всматривался в нее. Потом схватил лупу с развернутой тут же карты и принялся еще тщательней изучать изображение. Затем перевел лупу на одно из украшений. Посмотрел на побледневшего Кунке, на сосредоточенно сверлившего взглядом золотую звезду Леетша и зацокал языком.

– Вы очень плохой сыщик, Фриц, – сказал русский, дав знак не уводить Кунке. – Мне сложно понять ваш фанатизм и внимание столь высокопоставленных персон рейха именно к этому преступлению, но, отдаю вам должное, – вы оказались правы. Он действительно насильник и животное, каких поискать.

Леетш, пребывавший в прострации, с трудом вернулся в реальность, осмысливая обращенные к нему слова. Полные непонимания глаза его уставились на русского, который в одной руке держал фотокарточку обезображенной девушки, а в другой – одну из сережек, упавших с шеи Кунке.

– Стойте! О чем вы?! – воскликнул Бодвин и тут же получил удар прикладом автомата в солнечное сплетение, заставивший его замолчать.

– Этот негодяй срывал сережки со своих жертв, – продолжал русский. – Вырывал вместе с мочкой. На память. Вот одна из них в моей руке. А вторая – на ухе девушки на этой фотокарточке.

– Мой Бог, – прошептал Леетш, вглядываясь в изображение на фотографии.

– Тут еще четыре сережки. Но, уверен, далеко не все его жертвы носили подобные украшения. Ох уж эти психические отклонения. Потрошители всегда имеют свои слабости, которые в итоге и выводят их на чистую воду, – констатировал русский офицер и строго посмотрел на дрожащего от волнения и страха Кунке. – Что мне с тобой делать? Вернуть в Германию или вздернуть во дворе?