Блейк Крауч - Жуткое

– Как тебя. И у нее был старший брат, которого звали Грант.

– Как тебя.

Мальчик моргает – на глаза вновь наворачиваются слезы.

Он пытается справиться с дрожью в голосе.

«Только не плакать».

Эта мантра останется с ним на всю жизнь.

– Да, как меня.

– А у них были родители?

В машине все ужасающе мертво, а вот лес вокруг них оживает в этой тишине. Дождь поливает ковер из опавших листьев в лесу. Что-то ломается в темноте. Уханье одинокого филина остается безответным.

Мир за окнами разбитой машины огромен – в нем масса вещей, которые могут испугать маленького мальчика.

– Нет. Пейдж и Грант жили в красивом доме совсем одни, и они были очень храбрыми.

– А ты где ешь? – спросила Софи.

Грант Мортон покачал головой. Он как раз вбивал слова «Бенджамин Сеймур» и «Сиэтл» в поисковую строку Гугла.

– Я в эти игры не играю.

– Да ладно тебе! Не заставляй меня рыться в твоих отчетах.

– Если я отвечу, ты замолчишь быстрее?

– «Панда Экспресс» в Нортгейте?

– Не-а.

– «Сабвэй»?

Грант нахмурился, взглянув на свою напарницу, сидящую за решеткой, которая разделяла стол на две равные квадратные поверхности с двумя захламленными лотками для входящей почты, пачками файлов, пустыми бланками допросов, отчетами о расходах и одной на двоих миниатюрной искусственной рождественской елкой.

– Значит, «Сабвэй». – Софи сделала пометку в блокноте.

Сегодня она классно выглядела – угольно-черный брючный костюм с блузкой цвета лаванды и соответствующим черепаховым ожерельем с серебряной окантовкой. В ней текла кровь негритянских и индейских предков. Иногда Гранту казалось, что он видит черты индейцев чероки в ее темных миндалевидных глазах, а ее волосы были абсолютно прямыми и блестели, как вороненая сталь его служебного оружия. Они работали вместе с того самого момента, как Бенингтон перевели в Северный полицейский участок два года назад.

– Что ты там пишешь? – поинтересовался Мортон.

– Имей в виду, я еще не установила, где ты питаешься по выходным дням, но с начала этого года в моем распоряжении данные о семидесяти девяти задокументированных визитах в «Сабвэй».

– Бенингтон, лучшего расследования я в жизни не видел.

– И у меня есть для тебя еще несколько цифр.

Грант, наконец, сдался и отложил работу.

– Отлично. Говори.

– Сорок. Триста шестнадцать. И, боже, тысяча пятьсот восемьдесят.

– Можешь не продолжать. Меня это не интересует.

– Сорок – общее время ожидания сэндвича, триста шестнадцать – количество ломтиков сыра, которые ты съел в этом году, и, наконец, тысяча пятьсот восемьдесят – это количество тефтель, расставшихся с жизнью за время твоего геноцида блюд псевдоитальянской кухни в две тысячи одиннадцатом.

– Откуда у тебя эти цифры?

– Гугл и основы арифметики. «Сабвэй» тебя что, спонсирует?

– Хороший ресторан, – ответил Грант, возвращаясь к своему компьютеру.

– Это не ресторан, а фастфуд.

Мортон слышал, как в дальнем конце комнаты выносил кому-то мозг по телефону сержант. В остальном столы и стулья в помещении были практически пусты. Единственным, помимо них с Софи, детективом на этаже был Арт Доббс, который вел по телефону негромкий и вполне цивилизованный разговор.

Грант пробежал глазами результаты поиска, которые насчитывали больше ста тысяч попаданий.

– Чтоб тебя! – произнес он.

– В чем дело?

– Не нравятся мне эти результаты поиска. Парень вел себя на удивление тихо для человека, любящего швырять деньгами.

Мортон добавил «адвокат» к ключевым словам и попробовал еще раз.

На этот раз он получил двадцать восемь сотен результатов, причем первая страница была практически полностью занята страницами адвокатских контор.

– Вел? – переспросила Софи. – А ты не торопишься?

– Он числится в пропавших вот уже… – Грант взглянул на часы, – сорок девять часов.

– И все равно существует вероятность, что он уехал из города и никого не поставил в известность.

– Нет, я с утра переговорил с людьми, которые его знали. Они характеризуют его как человека, который любил погулять, но и работать тоже умел. На утро у него назначен суд, и меня заверили, что Сеймур никогда не позволял своим «шалостям» вмешиваться в работу. Он один из лучших судебных адвокатов в Сиэтле.

– Я о нем никогда не слыхала.

– Это потому, что он ведет гражданские дела.

– И все равно он мог уйти в загул. А сейчас зализывает раны в какой-нибудь выпендрежной гостинице.