Джонатан Ховард - Иоганн Кабал, некромант [litres]

У Костлявого тоже возникли трудности с пониманием.

– Но ты же добровольно вызвался, верно? Он там внизу, Он ведь не отвалил бы тебе это шоу, если бы ты не знал, что с ним делать. Так ведь?

– Мы заключили… пари.

– Пари?

Костлявый пробыл на этом свете всего каких-то пять минут, но проживи он и пятьсот лет, едва ли удивился бы сильнее.

– Ты поспорил с самим Главным? Да ты ненормальный! Никто не выигрывает у Главного! Он… – Костлявый попытался подобрать убедительную метафору, но в итоге все равно сказал лишь: – Он же Главный, черт!

За темными стеклами очков глаза Кабала вновь сверкнули.

– На этот раз ему выиграть не удастся.

– Да ты себя обманываешь! – пробормотал Костлявый с явным презрением. – Только в сказках людям удается одержать верх над его Сатанинским Люциферничеством. Ты уж прости за плохие новости и все такое, но дело твое дрянь, чувак.

Кабал пропустил слова Костлявого мимо ушей и снова уставился на вывески.

– Прежде чем начинать, нужно составить смету, принять важные административные решения – что брать, что оставить. Какие-то представления окажутся полезными, другие – лишь пустой тратой времени и ресурсов. Мне нужен совет. Костлявый, на какие номера мне сделать ставку?

Костлявый печально покачал головой:

– Тут я тебе не помощник, босс. В конечном счете, я всего лишь ходячий прах. Единственный настоящий человек здесь ты. Тебе и решать.

– Но я не могу, – уверенно заявил Кабал. – К тому же я совершенно не разбираюсь в людях. Придется искать совета у кого-то другого.

Некромант долго вглядывался в даль, затем набрал полную грудь воздуха и сказал:

– Похоже, у меня есть человек на примете.

Кабал подошел к двери и спрыгнул на рельсы. Дензил и Деннис сидели возле поезда и швыряли камни в ворону. Ни один снаряд и близко не попадал, но птица все равно внимательно следила за происходящим.

– Вы двое, – скомандовал Кабал. – Вы остаетесь в подчинении у Костлявого до моего возвращения.

Деннис и Дензил задрали головы, чтобы посмотреть на Костлявого, который как раз высунулся из вагона прямо над ними. Костлявый ухмыльнулся:

– Как делишки?

Парочка заторможенно улыбнулась и помахала ему в ответ.

– Ворона! Ко мне! – приказал Кабал.

Не раздумывая, птица подлетела к некроманту и уселась ему на плечо.

– Ты отправляешься со мной, пока бед тут не натворила.

– Кар! – самодовольно крикнула ворона.

Костлявый прислонился к косяку и спросил:

– Так что, босс? Чего ты хочешь? Что нам с мертвяками надо сделать к твоему возвращению?

Кабал указал на двигатель.

– Не знаю, как долго я буду отсутствовать. Возможно, мне потребуется несколько дней. Пока что отдрайте локомотив и соберите топлива. Знаешь, на чем он ходит?

– Да на чем угодно.

– Отлично. Загрузите вагон для угля, заполните котел водой. В округе полно прудов и речек. Так что с этим проблем не возникнет. Затем попробуйте расчистить рельсы до развилки. Мы должны выдвинуться в путь сразу, как только цирк будет укомплектован.

Костлявый взглянул на деревья и поджал губы. Задачка предстояла та еще.

– Это все? Больше ничего?

Кабал задумался, а Костлявый вздохнул: ну кто его за язык тянул.

– Ах да. Если останется время, нарисуйте на первом вагоне с обеих сторон название цирка. Ты ведь сумеешь вывести буквы краской?

– А то как же, конечно, смогу. Если правильно приложу голову, то смогу сделать что угодно. Как ты хочешь назвать цирк, босс?

Кабал сказал ему название.

Костлявый одобрительно присвистнул.

– Да, ты полон сюрпризов, чувак.

Захоронение – это личное дело каждого. Есть, конечно, люди, которые предпочитают, чтобы их сожгли или оставили на съедение стервятникам, или утилизировали другим столь же негигиеничным способом.

Но речь здесь совершенно не о таких индивидуумах.

Те же, кто желает, чтобы тело их предали земле, имеют различные взгляды на вопрос о месте захоронения, как будто в их ситуации это играет какую-то роль. Одни представляют себе утопающий в зелени церковный сад в погожий весенний денек, звон колоколов, призывающий верующих к молитве, безупречные изумрудные газоны и белые, усыпанные галькой тропинки. Другие – обычно те, кто любит рядиться во все черное и полагает, будто Байрон был очаровательным сумасшедшим злодеем, – мечтают быть похороненными на мрачных кладбищах, в тени громадных готических церквей, под темным, низко нависающим небом, которое вот-вот готово разразиться громом и молниями. Последнее пристанище на скале у моря – тоже неплохая идея. Есть те, кто просит вместо памятника посадить над их могилой дерево, и тогда их плоть будет питать корни могучего дуба или клена.