Наталья Александрова - Клеймо сатаны [= Табакерка Робеспьера] [litres]

– Что это ты сюда пересела?

– А что, нельзя? – ответила Вероника капризным тоном. – Ты превратил меня в куклу, в игрушку! У меня нет никакой свободы! Ты диктуешь мне каждый мой шаг!

– Раньше тебе это нравилось, – настороженно проговорил Герман. – Что с тобой? Я тебя просто не узнаю…

– Я и сама не знаю, что со мной… – пролепетала Вероника. – Мне все время хочется плакать… я так несчастна…

– Ты не беременна?

– Типун тебе на язык! – Вероника вскочила. – Только этого мне сейчас не хватало!

– Ты хотела чаю, – напомнил ей Герман.

Она взяла с подноса чашку, сделала глоток и вдруг выронила ее, вскрикнула от боли и принялась дуть на руку.

– Да что с тобой сегодня? – раздраженно проговорил Герман. – Ты капризничаешь, всем недовольна, у тебя все валится из рук… ты точно не беременна?

– Да нет, не беременна… – прохныкала Вероника. – Но я ошпарила руку… зачем ты принес такой горячий чай?

– На тебя не угодишь!

– Я ошпарила руку… – повторила Вероника. – У меня будут волдыри… это ужасно… – И она залилась слезами.

– Ты знаешь, что я не выношу женских слез! – раздраженно проговорил Герман. – Прекрати!

– Принеси мне перекись водорода! – проговорила Вероника сквозь слезы. – У тебя есть перекись? Принеси мне ее. Скорее! Если обработать ожог перекисью, волдырей не будет!

Ее расчет оказался верным: раздраженно шипя, Герман удалился на поиски перекиси, лишь бы не слышать ее рыданий и не видеть, как она размазывает по щекам несуществующие слезы.

Причем спешить с возвращением он наверняка не будет.

Едва дверь за Германом закрылась, Вероника вскочила с лесенки, откинула верхнюю ступеньку и вытащила из тайника злополучный бюст. Опустившись перед ним на колени, она надавила на бронзовую звезду, прежде спрятанную в табакерке.

Как и в прошлый раз, послышался негромкий щелчок, и на другой стороне постамента открылась дверца, за которой имелась замочная скважина.

Ключ из табакерки был у нее при себе – она уже несколько дней носила его на шее, на тонком шелковом шнурке. Вероника торопливо вставила его в скважину, повернула…

Ключ подошел, раздался мелодичный звон, и боковая сторона пирамиды открылась, как крышка шкатулки. Внутри что-то тускло блеснуло.

Вероника запустила в тайник руку. Сердце ее билось от волнения. Что она там найдет? Старинную драгоценность? Таинственный артефакт?

Она вытащила свою находку и поднесла к свету.

Это был очень красивый старинный флакон полупрозрачного синего стекла. Впрочем, по его весу можно было предположить, что он сделан не из стекла, а из полудрагоценного камня.

Внутри что-то пересыпалось. Посмотрев на свет, Вероника поняла, что флакон на треть заполнен каким-то порошком.

Что это? Какое-то древнее снадобье? Лекарство или, наоборот, яд? Или неизвестный наркотик?

Она с трудом открыла плотно притертую пробку, заглянула внутрь, осторожно понюхала.

Она понимала, что это может быть опасно, что содержимое флакона может быть ядовитым, что она может потерять сознание или даже умереть – но не могла преодолеть свое любопытство.

Во флаконе был мелкий серовато-желтый порошок. Он издавал слабый, едва уловимый запах, запах прошлого, запах, похожий на тот, какой издают пыльные страницы старинных книг. Нет, скорее такой запах издают цветы, высохшие между пыльными страницами. От этого запаха Веронику охватило странное, какое-то гнетущее чувство – как будто с ней должно было случиться что-то ужасное. Она хотела закрыть флакон – но что-то в ее душе воспротивилось этому. Она почувствовала, что должна прежде что-то сделать…

Из кухни доносился шум и грохот ящиков – там Герман искал перекись водорода. Скоро он найдет лекарство, вернется…

И тут Вероника сделала очень странную вещь.

Она достала из сумочки пустой конверт для фотографий с рекламой их ателье, ссыпала в него содержимое флакона, подпорола подкладку сумочки пилочкой для ногтей и засунула конверт за подкладку.

Затем она оглядела комнату.

Ее взгляд остановился на переполненной окурками пепельнице.

Вероника сгребла пепел на край и высыпала его в синий флакон.

Флакон засунула обратно в тайник, закрыла дверцу пирамиды и спрятала бюст Робеспьера на прежнее место.

И, едва она успела повернуть ступеньку и привести лесенку в прежнее состояние, как дверь кабинета открылась и вошел Герман с пузырьком в руке.

– Ну, вот твоя перекись водорода! – проговорил он с явным раздражением. – Надеюсь, за время моего отсутствия ты больше себе ничего не обожгла и не порезала?