Наталья Александрова - Клеймо сатаны [= Табакерка Робеспьера] [litres]

Она хотела еще что-то добавить, но вдруг ее лицо перекосила судорога, и рот захлопнулся, как ржавая мышеловка.

– Не забудьте Организацию Объединенных Наций, – по-прежнему хладнокровно проговорила Вероника.

С этими словами она достала из сумки фотоаппарат и сфотографировала сначала саму тетку, а потом – развешенные по стенам тазы и шайки.

– Это что? – удивленно переспросила тетка. – Это на каком основании ты тут своим аппаратом щелкаешь? Ты, вообще, кто такая?

– Корреспондент периодического издания «Вестник прокуратуры», – спокойно сообщила Вероника и сделала еще один снимок. – Я не только фотографирую, я еще и все ваши речи на магнитофон записываю. По новому уголовно-процессуальному кодексу магнитофонная запись может быть приобщена к делу.

– Чего?! К какому такому делу?! – забормотала тетка, отступая к своей двери.

– А это следствие разберется. Привлечет экспертов и выяснит, нет ли в ваших высказываниях элементов экстремизма и возбуждения ненависти к определенной социальной группе! Но даже если нет – тогда вы все равно получите свои шесть месяцев.

– Какие шесть месяцев?! – голос тетки предательски задрожал. – За что шесть месяцев?!

– Известно за что – за злостное хулиганство, за торговлю краденым…

– Ничего не краденым! – заверещала тетка. – Я разве знаю, где все они это взяли?!

– Незнание не освобождает от уголовной ответственности! – сурово отчеканила Вероника. – Кроме того, пригласим пожарную инспекцию – вы ведь тут со своими «материальными ценностями» создаете в квартире пожароопасную обстановку, и напоследок – с сыночком вашим разберемся. Чем он там занимается в свободное от сна время? Наркотиками приторговывает?

Тетка схватилась за сердце, мгновенно испарилась из коридора и захлопнула за собой дверь.

Леонид Платонович, который до сих пор в изумлении наблюдал за происходящим, перевел дыхание, прошел еще несколько шагов по коридору и, открыв следующую дверь, пропустил вперед Веронику. Затем вошел, плотно закрыл за собой дверь и прислонился к ней, прикрыв глаза.

Вероника тем временем оглядывала комнату.

Комната была большая, просторная, но очень захламленная. Все свободные места в ней была заставлены книгами. Книги стояли на полках стеллажей, лежали на письменном столе, на подоконнике и даже на полу. Кроме книг здесь были гравюры с изображением мужчин в напудренных париках и треугольных шляпах.

И еще… еще Вероника увидела на письменном столе бронзовый бюст на массивной подставке. Тот самый бюст Робеспьера, который она видела в мастерской старого ювелира. Тот бюст, из-за которого она и притащилась в эту коммуналку.

Тем временем хозяин комнаты отдышался, немного успокоился и проговорил растерянным голосом:

– Как вам это удалось?

– Что именно? – спросила, повернувшись к нему, Вероника.

– Как вам удалось поставить на место Чумовую?

– Чумовую? Это вы ее так называете? Да, действительно, характер у нее не сахар!

– Да нет, это ее фамилия! Она не только по характеру, она и по паспорту Чумовая. Дарья Викентьевна Чумовая…

– Фамилия ей удивительно подходит…

Вероника вспомнила, что видела на двери эту фамилию.

– Так как же вам удалось ее утихомирить? Это было просто настоящее чудо…

В его глазах она прочла искреннее восхищение.

– Ну какое там чудо… – Вероника даже смутилась под этим взглядом.

Не рассказывать же этому человеку, что в последнее время с ней происходят странные вещи и ей удается такое, о чем раньше она не могла бы и мечтать. Унылая, сутулая, закомплексованная девица превратилась в смелую, решительную особу. И люди ведут себя с ней по-другому. Но, конечно, это не ее заслуга. Вероника потрогала в кармане табакерку и вздохнула.

Чтобы не развивать дальше эту опасную тему, она постаралась перевести разговор на самого Воронова.

– Расскажите лучше, как вы умудрились посадить ее себе на шею? – спросила она с явным неодобрением. – И вообще, почему вы, солидный человек, институтский преподаватель, живете в таких ужасных условиях?

– Ну, не такие уж они ужасные… – смутился Леонид Платонович. – Комната довольно хорошая, светлая… и место хорошее, центр… Опять же, до работы близко…

Он ненадолго замолчал. Вероника не торопила его, она понимала, что он хочет выговориться. Осторожно лавируя между стопками книг, она дошла до дивана, также заваленного какими-то папками и старыми газетами, и присела на его краешек.