Кристиан Винд - Нечто из Норт Ривер [publisher - SelfPub]

Я осторожно поглядел на него. С тех пор, как мы вырулили с фермы Колина, детектив успел выкурить, по крайней мере, половину пачки. Он явно нервничал и пребывал в крайне скверном расположении духа. Это было понятно по резким складкам вокруг его рта – сейчас они казались глубже, чем обычно, потому что его губы были плотно сжаты.

– Я не забыл, Косгроу.

– Так ты наконец расскажешь мне о себе?

В машине повисла минутная пауза. Миллер выдохнул новую порцию дыма, сухо закашлялся, затем швырнул окурок в окно и повернул свое лицо ко мне.

– Однажды, когда мне было двенадцать, один из ухажеров моей матери зарезал ее прямо на моих глазах. Это случилось на улице, поздней осенью. Подкараулил ее за углом и просто вставил ей лезвие в глотку, обхватив второй рукой.

– Это ужасно… – я запнулся, не зная, что сказать. – Мне очень жаль, Фрэнк!

– Я сначала ничего не понял, – продолжал детектив. – Он сразу же скрылся, юркнул в какую-то дыру. А я стоял и смотрел, как она медленно съезжает по стене на грязный после дождя тротуар. Потом она упала и замерла. Было столько крови вокруг… Тогда я и понял, что произошло. Хотел закричать, но мне как будто сдавили горло. А потом я услышал тихий голос, ее голос. Она говорила мне, чтобы я не плакал и ничего не боялся. Что ей совсем не больно. Это было странно, ведь ее смерть была мгновенной, он перерезал ей горло почти до основания, вместе с голосовыми связками, и она просто физически не смогла бы говорить со мной.

– Боже, звучит по-настоящему кошмарно… – я смахнул со лба выступившие капли пота.

Несмотря на то, что я всю свою жизнь проработал офицером полиции, я никогда не сталкивался лицом к лицу с такой жестокостью и преднамеренными убийствами. Поэтому я понятия не имел, что значит оказаться рядом с остывающим трупом. Или как объяснить все произошедшее ребенку, мать которого зарезали на его глазах.

– Потом появились полицейские, место преступления оцепили, а меня затолкали в одну из машин и сунули в руки стаканчик с горячим какао. Спрашивали меня о всякой ерунде, старались найти контакты моих родственников. А потом я очутился в морге. Там, где обычно забирают трупы. Там это случилось со мной во второй раз. Кажется, тогда была большая перестрелка в одном из столичных банков. И из больницы спустили свежий труп. Его провезли прямо мимо меня на каталке, – Фрэнк принялся копошиться в кармане пальто, а через секунду подкурил очередную сигарету. – В тот же момент я услышал, как тихий женский голос умоляет меня сообщить полицейским о том, что в квартире остался грудной ребенок. Она даже назвала мне адрес. И все просила, просила меня спасти ее ребенка. Это продолжалось до тех пор, пока труп не скрылся за дверьми лифта.

Я ощутил, как по моей спине пробежали мурашки.

Справа уже показалась река, усыпанная снегом. В городе было непривычно тихо и пусто. Казалось, что вся округа замерла в немом оцепенении, готовясь к чему-то плохому.

– И ты сказал им? – тихо спросил я.

– Да, – детектив повел плечами, будто отряхивая с них нахлынувшие воспоминания. – Они решили проверить на всякий случай мои слова, и поехали по указанному адресу. Нашли там младенца, ему было всего несколько месяцев… Она вышла в банк, чтобы обналичить чек и купить еды.

– Ты рассказывал кому-нибудь о своем даре? Рассказал о нем тем полицейским?

– Косгроу, – Фрэнк с укором посмотрел мне прямо в глаза. – С чего ты решил, будто это – дар? С тех пор, как это началось, нормальная жизнь стала для меня недостижимой мечтой… Разумеется, я рассказал копам об этом. Сначала они мне, конечно, не поверили. А потом… В общем, именно так я и стал детективом.

– Ты говорил Фостеру о двадцати четырех минутах, – припомнил я, паркуя машину у полицейского участка. – Ты именно это имел ввиду? Время, на протяжении которого ты можешь слышать мертвых?

– Нечто вроде того. Странно, ты не выглядишь таким уж удивленным, – заметил Миллер. – Если с момента смерти прошло больше двадцати четырех минут, труп становится пустым. В нем больше ничего нет. Если бы я верил в бога, я бы сказал, что по истечению этого срока душа покидает свою физическую оболочку навсегда.

– Но ты не веришь?

– Нет. Если бы бог существовал, он бы не стал заставлять мальчика, потерявшего мать, слышать голоса мертвецов.

Косгроу уже собирался было притормозить у полицейского участка, но неожиданно для самого себя я остановил его, грубо схватив за плечо. Что-то внутри моей головы настойчиво твердило мне о том, что нам не стоит здесь останавливаться. Я ощущал смутное нетерпение и беспокойство, словно времени у нас оставалось очень мало.