Мария Британ - Чувствуй себя как дома

На воротах висит замок.

Если здесь и была Тора, то уже уехала. Дверь заперта, а на ручке болтается пакет – Хлопушка что-то забыла.

К счастью, на улице безлюдно, и я перемахиваю через забор. Странно, но теперь он не кажется мне огромным. Траву на участке не стригут – выросла по колено. Правда, до крыльца дорожка все же вытоптана.

Я подцепляю пальцем пакет. Кому я его отдам? Зачем я вообще все это затеял?

Глаза сами собой опускаются: орехи, много-много орехов. А между ними – записка, сложенная самолетиком.

Сердце деревенеет.

Не читай, дурак.

Не читай.

Я вытаскиваю послание и ломаю самолетик. Этот ровный, размашистый почерк, с одинаковыми «ж» и «ш» я не забуду никогда.

«Я знаю, что ты приехал. И не сомневаюсь, что залезешь проверить пакет. Следи за Воробьем, Захар. Следи в оба. Если заметишь что-нибудь странное – сломай Zahnrad. Без жалости. Без разговоров. И… не злись, пожалуйста. Ворон меня сам попросил. Так было нужно. И ему, и нам. Прощай».

Так было нужно.

Прощай.

Мы разминулись. Как же глупо.

Я комкаю записку и сую ее в карман.

Зачем мне следить за Воробьем? Зачем ломать его сердце?

Я не убиваю дома. Я – не ты, Тора.

– Зд-д-дорово!

Я подпрыгиваю и рассыпаю немного орехов. Сквозь заборную сетку на меня таращится Пашка. Мой враг. Верный враг. Его волосы по-прежнему торчат. На виске белеет шрам-полумесяц – подарок от Ворона. Пашка почти не изменился, разве что вымахал до небес.

«Он начал заикаться?» – мысленно удивляюсь я.

Горизонт рассекают молнии.

Я подхожу к забору и, повесив на железные шпили пакет, перелезаю.

– Привет.

И вот, в шаге от меня человек, убивший моего друга. Человек, которого я в отместку заставил сожрать песок и закусить дерьмом.

Пашка хлопает меня по спине, как закадычного друга.

– Как жизнь?

– Не жалуюсь.

Я снимаю пакет с забора.

– Тора была зд-д-десь сегодня. Утром, оставшиеся вещи паковала. Переехала. С родителями.

– Куда? – интересуюсь я, стискивая пакетик так, что белеют костяшки.

– В город. Спрашивала о тебе. Мол, где ты, д-д-да все ли в порядке. А я что? Я без понятия. Повезло еще, что твои родители проболтались, когда ты к нам пожалуешь. Ну, я ей и выложил.

– Ясно.

Молнии-пауки все ближе. Я обхожу Пашку и бреду мимо почерневших хижин.

– Захар! – окликает меня недовраг .

– Да? – я кошусь на его дом. За обгорелым монстром ютится крошечная хижина. Калитку подпирает старая доска для серфинга. – А почему не Кирпич?

Пашка догоняет меня и преграждает путь.

– Д-д-дурак я. Дурак. Ты… Прости, лады?

– За что?

– Д-д-да за все! Ты слышишь их? Взаправду?.. – морщится он. – Апчхи!

– Будь здоров.

– Проклятая аллергия.

Если бы пакет с орехами ожил, то завизжал бы от боли – так я его сжал.

– Слышу кого ?

– Ну… их .

– Или говори прямо, или я сейчас прочищу тебе уши. Чтобы и ты слышал, – рычу я, догадываясь, к чему он клонит.

– Zahnrad . Ты дружил с ними, а я считал тебя психом!

– Что здесь творится?

Мне на лоб падает первая капля. Небо волнуется за компанию с нашим поселком. Оно вобрало в себя весь дым и пепел, и поэтому такое черное.

– У них едет крыша , Захар. Люд-д-ди не обращают внимания на пустяки. Но – зря. Недавно я забыл защелкнуть замок. На море ушел. А когда вернулся, все было заперто. Ну, решил, мало ли. Захлопнул и выкинул из головы. Или папа раньше явился. А однажды свет погас вечером. Как раз тогда, когда я собирался его выключать. Ну, под-д-думал, ничего необычного. Пробки выбило, наверное. – Пашка резко умолкает и скалится. – Но нет, черт побери. Это не пробки. Это каменные существа. Месяц назад на маму упало зеркало. Разбилось на мелкие кусочки. Мама в больнице две нед-д-дели пролежала.

– Сочувствую.

Бред. Дома так не поступают. И не предают.

– Вечером к нам приперлись спасатели, – шипит Пашка. – Не милиция, не врачи. Гребаные спасатели в огнеупорных костюмах! Я бы их выгнал, если бы они нас с папой не выгнали раньше. Д-д-дом сгорел. Они его сожгли. Знали, что он сошел с ума.

– А как эти люди вас нашли? – хмурюсь я.

– Тора в тот день ошивалась на нашей улице, вынюхивала что-то. Мама кровью истекала, я вел ее к машине. Скорой же не д-д-дождешься. А Тора зыркнула на нас так, что у меня внутри все рухнуло. Она была единственным свидетелем, сечешь? Е-дин-ствен-ным. Как пить дать, она работает на спасателей.

– Ясно…

«Бред, бред, бред», – стучит в висках.

– Как мать? – выдавливаю я.