Константин Зайцев - FERA. Апокалипсис - пособие по выживанию [litres]

В этот раз пришлось подпитывать лоа значительно сильней, ожоги ослабили их. Так они и загнуться могут. То есть у меня ограниченное число атак, дальше духи развоплотятся или сбегут.

Две секунды – ровно столько ему потребовалось, чтобы восстановить контроль над телом. Ну давай, я тебя жду.

Уход с линии атаки в нижнюю стойку – и два лоа врезаются в голову мертвеца. Дикий визг моих лоа говорит о том, что они добрались. На этот раз он устоял на ногах, но вот движения совершенно раскоординированы. Удар – и кукри прорубил его левый локоть почти до середины. Пинок против слома – и кукри вторым ударом заставляет его попрощаться с рукой.

А вот вместо третьего удара мне пришлось уйти в кувырок, иначе мне бы раздавили голову. И опять пляски вокруг, ждать пока духи лоа восстановятся после атаки. Уход от удара – и в голове возникает озарение. DOTA, Troll Warlord, microstun – эти три слова дали мне тактику победы.

Взамен сильного удара двумя лоа я начал бомбардировать его одиночными. После каждой атаки лоа корчились и сжимались, но враг замирал на доли секунды. При этом каждая атака духов сопровождалась ударом моего кукри – не зря я выбрал именно этот клинок. Тугая плоть ожившего мертвеца хоть и с трудом, но поддавалась ударам зачарованной стали.

Шесть ударов выдержали мои лоа, прежде чем их амулеты рассыпались в прах, но я победил. С широким замахом кукри отрубает голову мертвеца. Три предыдущих удара в шею основательно ослабили необычайно прочную плоть покойника, но лишь четвертый смог отделить.

Голова откатилась в сторону, злой взгляд блеклых глаз впился в меня. Поздно, доктор, труп остыл. Плоть на мертвом теле начала осыпаться пылью. Это была тяжелая победа.

Огромный ушиб на левой руке, судя по всему, трещины в ребрах, сломанный палец, ушиб всего тела и, похоже, микросотрясение – вот цена победы.

Ну что же, крестный, задача выполнена. Этот мертвяк, первый действительно достойный враг, которого я забрал в бою. Как там говорил Барон: «вера сильных и храбрых» , а значит, пришло время собирать основу своей мощи. Ты положишь начало моему амулету гри-гри.

Первая фаланга указательного пальца правой руки моего врага скакнула на кожаный шнурок. Вот и первый полноценный моджо – талисман. Шнурок длинный, а костяшка пока только одна. Но в грядущее время у меня будет возможность пополнить коллекцию: больше душ врагов будет служить мне, а значит, на кожаном шнурке гри-гри этому моджо будет не так одиноко.

И душа этого некроманта тоже должна принадлежать мне!

Из логова некроманта пришлось уходить. Не хотелось бы встретиться с этим гадом в моем состоянии. Помял меня мертвяк знатно, так что все, на что меня хватило, – это кое-как обыскать помещение, собрать свои вещи в кучу и подняться наверх.

На улице еще стояла ночь. Судя по часам, вся операция заняла час, но мне казалось, что в этих подвалах я провел сутки. Вот такое вот насыщенное времяпрепровождение, наполненное боями с мертвецами. До машины еле дополз. Загрузился и поехал домой.

Не помню, как добрался до кровати, но проснулся только на следующий день, ближе к обеду. Все тело болело, сломанный палец жгло огнем, он сильно опух. Да, ну и дела, надо бы поехать в больницу. Да и Вере обещал зайти в гости, но как-то закрутился.

Печалит, что упустил культиста, но трофеи примиряли с потерей. На левую руку был намотан шнурок с одинокой костяшкой – мое гри-гри и первый амулет-моджо. Дух мертвеца оказался очень силен, так что я быстро смирился с потерей других амулетов. Понятно, что он не дотягивает до Господина, но для лоа средней руки он был чертовски хорош. Осталось только обучить его фокусам. Атака – это самое простое.

Хотя я рассчитывал на большее. То, какими силами он повелевал там, в подвале, говорило о незаурядной мощи. Но практика показывала, что родное тело с его энергетическими оболочками дает многое. Сейчас он просто огрызок. Лич, слабая тень живого мага, так и лоа всего лишь кусочек от целого.

А может, это к лучшему? Не хотел бы, чтобы этот мертвяк сохранил свой дурной характер и привычку швыряться в меня всякой гадостью. Милосердное забвение и существование в виде инструмента – не самая плохая судьба для него.