Тим Каррэн - Печать Харнабиса

Я был простым патрульным. В мои обязанности не входило думать. Этим пусть занимаются детективы. И всё же мой мозг не останавливался ни на секунду.

Свидетели сообщали, что человек в номере был вполне живой, что они слышали крики, вопли и жужжание… А теперь все, кто был в этой комнате, включая постояльца, превратились в мумии. В сухие, мёртвые музейные экспонаты.

И это было ещё не самое худшее.

Потому что выглядело всё так, будто мужчина пытался спрятаться под раковиной от того, что, как он знал, обязательно придёт. И судя по тряпкам и кускам ветоши, он готовился к их приходу. Господи, да даже сливные отверстия и краны в ванне и раковине были забиты одеждой!

И о чём это говорило?

Наверно, я не хочу этого знать.

Сначала - саркофаг в Мискатонике, полный странных жуков, теперь - вот это.

Я присел на корточки, желая лучше рассмотреть тело. Оно было обтянуто кожей и высохшее, словно что-то вытащило его из могилы под зыбучими песками. Я ничего не мог с собой поделать: я ткнул в него палкой, хотя и знал, что патрульные не обрадуются, если я буду копаться в уликах. Я ткнул этот мешок с костями в грудь, и как только я это сделал, одна рука сразу же отвалилась и раскрошилась в мелкий прах.

Тело дёрнулось, и туловище тут же раскололось, подняв облако пыли.

А внутри - жуки.

Да, десятки этих высушенных насекомых. Как будто они заползли ему в глотку, набили брюхо, высушили его досуха, а потом сами превратились в труху.

Парочка жучков выпала наружу и ударилась об пол, рассыпавшись на мелкие кусочки.

Джонни испуганно вскрикнул. Да и я, признаться, тоже.

Ей-богу, это было чересчур.

Мы вышли в коридор, в горле у нас пересохло, словно нам туда песка насыпали. Мы остановили Пита до того, как он вошел, и сказали ему звонить в отдел убийств.

Джонни съехал по стенке и уставился в пустоту. Думаю, он молился. Я закурил и попытался отыскать смысл в том, в чём смысла не было.

Джонни и Пит отправились обратно на патрулирование района. А мне пришлось остаться и дожидаться коронера и детективов - ведь сегодня была моя смена.

Я долго стоял в коридоре, курил и дрожал, прислушиваясь к тому, как в комнате что-то разваливается на части.

Меня мутило.

А когда я выглянул из окна и увидел напротив башни Мискатоникского университета, возвышающиеся во мраке как средневековые зубчатые стены, это чувство стало еще хуже.

Потому что я начинал связывать одно с другим.

И все мои идеи были одна хуже другой.

Как вы, вероятно, догадываетесь, детективы и коронер не слишком озаботились тем, что было в номере 205.

Я их, конечно, не виню.

Но ведь это Аркxем. Вы никогда не привыкнете к тем созданиям, которые выползают из деревянных строений в этом городе, к тем, которые прячутся в тени; но если жить здесь достаточно долго и работать на улицах, как я, то можно научиться с этим справляться.

Так или иначе, я оставил работу профессионалам и вернулся на свой участок. Но от меня было мало толку.

На улицах ничего не происходило, и это было к лучшему, потому что к тому времени со мной смог бы разобраться и восьмиклассник.

Когда наступил рассвет, и моя смена закончилась, я был счастлив, как никогда. Я пропустил свою обычную чашечку кофе с парой пончиков в кафе Зудемы, и вместо этого бахнул виски.

Потом я лег спать, и весь день мне снилось, что я заперт в одной комнате с этими ужасными насекомыми, которые могут не только убить тебя, но и высосать из твоей кожи все, кроме соли.

И каждый из этих комаров заканчивался одинаково: Мискатоникским университетом.

Когда позже этим же днём я проснулся, у меня раскалывалась голова.

Но я продолжал твердить себе: что бы ни случилось в той комнате, это уже не мое дело, как и то, что случилось в Мискатонике.

Дело закрыто, и с этим покончено.

Я - патрульный, а не детектив; это не моё дело.

Но, Господь милосердный, как же я ошибался...

* * *

В тот вечер я сидел в раздевалке в участке, натягивая синюю куртку и готовясь к прогулке и разговору, когда вошёл Фрэнни Коннинг.

Фрэнни был детективом из отдела убийств, которому посчастливилось заняться делом в "Любовном Гнёздышке". Когда он увидел то, что было в той комнате, он выглядел так, будто у него было сильное несварение желудка; да и сейчас его, похоже, готово было вырвать в любой момент. Или уже вырвало - и не раз.

Его стоило пожалеть.

Мне всегда было жалко этих упырей из отдела убийств, которые изо дня в день работали, как на бойне. С другой стороны, они сами выбрали такой путь. Для меня лучшей работой были патрули и моя дубинка, а для Фрэнни - трупы.