Адам Нэвилл - Второпях во тьму

Олив десятилетиями скребла и рыла эти утесы, где речные брекчии пермского периода скапливались над сланцами и песчаниками девонского времени. Местоположение наилучших окаменелостей она знала по работам своих предшественниц. Записи матери и бабушки вели Олив на берег в отлив, обещая или предупреждая о том, что будущие поколения ученых извлекут из этих утесов еще большие чудеса и ужасы.

После десятилетий береговой эрозии, после того как ее предшественницы вырыли, собрали и обработали предметы своих познаний, берег Гудрингтона открыл перед Олив целый затонувший лес: пни, оставшиеся от деревьев, росших здесь в последнем ледниковье. Эта находка еще более укрепила ее репутацию в кругах людей, интересующихся подобными предметами. Однако со временем все больше и больше фактов сами собой открывались перед ней; прошло столетие с тех пор, как ее семья занялась своими раскопками. Это Олив Харви первой обнаружила норы в брекчии, a потом поспешно зарыла их.

В этих сохраненных логовах упокоились останки животных, 248 миллионов лет назад населявших пустыни пермского периода, и в том числе создания, могильные песни которого начали разрушать разум Олив. Нору эту вырыла гигантская артроплевра ( arthropleuridmyriapods), многоножка длиной, по меньшей мере, в четыре метра.

Олив записала в своем дневнике, как она однажды присела на месторождении, чтобы отдохнуть, и потратила два дня и две ночи, позволив своем разуму, пользуясь ее собственными словами, – раскрыться посредством собственной сущности и воспоминаний, – и вошла в своего рода психоз, который Клео обыкновенно связывала с действительным злоупотреблением ЛСД. То, к чему прикоснулась Олив, что открылось ей с глубокого уровня подсознания, вероятно, представляло собой почти микроскопический фрагмент, первоначально отделившийся от какой-то монументальной твари, копошившейся и извивавшейся здесь примерно 248 миллионов лет назад, когда эта часть Британских островов находилась возле экватора. Так началось неотвратимое нисхождение еще одной женщины из ее рода к социально неприемлемому просветлению.

Завершая свою историю, Клео рассказала увлеченной услышанным Йоланде о своей собственной матери – измученной, пережившей два развода специалистке в области охраны природы Джудит Харви, положившей конец собственному неизлечимому и тяжелому умственному расстройству в пятьдесят девять лет. Джудит не вынесла того, что считалось тогда самой ранней стадией деменции, и приняла слишком большую дозу лекарства. Невзирая на огромные пробелы в собственной памяти, Клео так и не забыла этот день.

При жизни Джудит часто напоминала Клео о том, что Амелия, и Мэри Эннинг, и Олив Харви исследовали, что открывали и во что, соответственно, верили . Она рассказала Клео все, что передала ей Олив, ее собственная мать: знание о том, что наша планета представляет собой всего лишь частичку планктона, плавающую среди миллиардов подобных ей в холодном, черном и злом океане перемешанного с пылью газа. И что нашу микроскопическую частицу преобразил Визитер , посетивший ее 535 миллионов лет назад. После чего мир впоследствии неоднократно разрушался и возрождался согласно жутким прихотям и злобам страшного гостя. Все ее предшественницы видели одни и те же сны, так как окаменелости, воздействию которых они подвергали себя, представляли собой, по сути дела, всего несколько нечетких отпечатков пальцев, оставшихся на огромной сцене преступления величиной в целую планету.

Мать Клео подкрепляла собственные соображения сведениями, почерпнутыми из собственных познаний в науках о Земле. Джудит со всей убежденностью утверждала, что если бы мы ползали по Земле в меньшем количестве, не образовывали столь богатых углеродом культур, простирая свои наглые и бездумные устремления к звездам, если бы не отравляли и не разрушали почву, если бы не сливали свои фекалии и помои в черные глубины, если бы не покрыли дно океанов и горные хребты сетью кабелей, по которым транслировали свою адскую чушь, если бы не израсходовали пресную воду и не растопили вечную мерзлоту, если бы не вмешались в течение ветров и дождей, если бы не разогрели чрево земли и не растопили полярные шапки, если бы не извели огромные стаи рыб и млекопитающих… если бы … количество наше не достигло девяти миллиардов разумов, создав на одной небольшой планете невероятную концентрацию сознания, распространявшего далеко в пространство свою нервную активность… если бы ничего этого не произошло, тогда оно, неведомое это создание, никогда даже не приоткрыло бы в темных недрах свой единственный глаз , пробуждаясь от сна.