Адам Нэвилл - Второпях во тьму

В следующие три дня Фрэнку предстояли двенадцатичасовые смены, поэтому отправляться утром на поиски комнаты у него не было возможности. Как временный сотрудник, он не мог позволить себе терять деньги, взяв отгул. Ему придется продержаться в "Ангеле" еще несколько дней. Возможно, возвращаться к себе в комнату попозже и стараться не привлекать к себе внимания. Когда график утрясется, он сможет подыскать себе новое жилье и свалить.

Вымотанный переживаниями и размышлениями, Фрэнк поставил офисное кресло под дверную ручку и плюхнулся на кровать.

Сон пришел быстро. Беспокойный, и полный сновидений.

Он увидел какого-то толстяка, который стоял у окна, открытого над вывеской паба. Комната, должно быть, размещалась в передней части здания. Мужчина кормил голубей и кричал: "Сука, гребаная сука" проходившим по улице женщинам.

В другой комнате, похожей на его, какой-то старик кругами ползал по ковру. Он потерял свои вставные зубы, и ведущий какой-то телевикторины говорил с ним с экрана телевизора об ангелах.

В хаотичной, бессмысленной карусели, напоминавшей бесконечную череду призрачных образов, несколько раз мелькнула и его комната. В каждом коротком эпизоде ковер был светлее, а стены - не такими желтыми. Один раз к нему пришел яркий образ бородатого мужчины с волосатым телом, лежащего на кровати. Он был накрыт до живота желтым, вышитым "фитильками" покрывалом. В одной руке он держал двухлитровую бутылку водки. Мужчина смотрел на потолок с выражением, напоминавшим отвращение и страх.

В другом сне желтоглазый пьяница снова появился в той же кровати. На этот раз матрас частично прикрывал потрепанный спальный мешок фиолетового цвета. Мужчина пел песню из какого-то водевиля, в то время, как за дверью кто-то кричал "Манда!". В этой сцене также присутствовал странный звук, без видимого источника. Казалось, будто в комнате застряла огромная птица и билась крыльями об стены. Либо это, либо существо отчаянно пыталось пробиться внутрь.

Фрэнк проснулся и сел в кровати. Лицо у него было мокрым от слез. Он был обессилен. Потрясенный сновидениями, он не мог снова заснуть. Он встал и оделся в свою форму охранника.

Фрэнку потребовалось несколько минут, чтобы набраться храбрости, открыть дверь комнаты и выйти в темный коридор. Ему срочно нужно было опорожнить мочевой пузырь.

Когда Фрэнк вышел из ванной, и прежде чем его пальцы сумели нащупать выключатель и снова включить светильник со встроенным таймером, он понял, что в коридоре, соединявшем их с Малкольмом комнаты, с ним еще кто-то есть.

Сперва он подумал, что этот шорох издает какая-то собака. Но в тусклом, голубоватом свете, падавшем сквозь подъемное окно на лестничной клетке, он увидел, что это не собака. Какая-то фигура поднялась с пола у двери его комнаты и сейчас стояла на двух тощих ногах.

Кто-то очень худой, с лохматой головой. Возможно, пожилая женщина. Нечто похожее на "ночнушку" спадало на костлявые колени фигуры. Но руки казались слишком длинными для человека любого возраста. Из-за спины фигуры донесся звук, будто кто-то яростно взмахнул двумя сломанными зонтиками.

Фрэнк захныкал и, щелкнув выключателем, обнаружил пустой коридор. Стены с облезшими обоями, красный плинтус, выцветший зеленый ковер, и никаких признаков жизни.

Он замер, потрясенный. В ушах стучало. Мозг пытался найти хоть какое-то объяснение. Светильник выключился, оставив его в темноте.

На работе Фрэнк часто стоял перед стеклянными дверями, у входа в жилое здание, которое охранял. Уставившись на передний двор Клэрендон-Хаус, и не видя при этом припаркованных машин, он размышлял над галлюцинацией и увиденными накануне снами. Он гадал, не является ли здание некоей адской ловушкой, куда алкоголики и нестабильные личности приходят умирать. Или может, оно так влияло на обитателей, что те начинали видеть всякое, галлюцинировать.

К концу дня он более-менее убедил себя в том, что жгут стресса, стягивающий его жизнь, затянулся, и привел к этим сновидениям и эпизоду, перенесенному накануне ночью. Нарастающее ощущение ловушки, угрозы со стороны Грэнби, туманные намеки Малкольма на зловещую "семью", обитавшую в "Ангеле" - все это сыграло свою роль. Вызванное напряжение заставило его увидеть остатки кошмара в грязном, темном коридоре.

Закончив смену, Фрэнк провел четыре часа в Ислингтоне, потягивая пиво, которое он едва мог себе позволить, после чего направился обратно в "Ангел".

В десять часов вечера он осторожно открыл входную дверь, снял обувь и стал, крадучись, подниматься на второй этаж. Чтобы не шуметь, он старался ступать ближе к краю лестницы. Несмотря на усилия передвигаться тихо, когда он добрался до своей комнаты, держа наготове ключи, он услышал двумя этажами выше, где жил Грэнби, далекий звук открывающейся двери. Мысль о том, что нечто выскользнуло из той мансардной комнаты, была слишком страшной, чтобы принимать ее к рассмотрению. И Фрэнк, бросив все попытки не шуметь, поспешил юркнуть к себе в комнату и запереть за собой дверь.