Денис Пылев - Пираты Найратского моря. Книга 3 [publisher - SelfPub.ru]

– Сколько времени мы еще будем маневрировать, капитан? – спокойно спросила она. – Вы чего-то ждете?

– Нам нужно нанести ему как можно больше урона, а затем наступит время и для рукопашной. Но если Вы настаиваете…? – в голосе командора зазвучал лед.

– Я бы не отказалась перейти к активным действиям, – голос фьери был так же холоден, как и у эльфийки. – Могу себе представить, что бы случилось, не погаси я максимально его заклинания с искрами.

– Да Вы даже не шелохнулись! – приподняв бровь, посмотрела на нее Дэйрдре.

– А ты бы хотела, чтобы я здесь в костюме из перьев скакала, била в бубен и вопила какую-нибудь тарабарщину?! – в тон ей ответила фьери.

Не найдя, что ответить, командор пожала плечами и отвернулась, вглядываясь в рассеивавшийся туман, из которого подобно мифическому зверю выплывал «Ярость Айранга».

– Я не знаю, кто там волшебник, – подала голос Пирре ун-Халлис, – и что за заклинания роятся в его голове, но, судя по «искрящемуся листопаду», приятных из них немного. К тому же он не новичок и не ханжа из Белой ложи, а та тварь может накачивать его энергией до зимнего солнцестояния. И я удивляюсь, что она еще не подала голос.

Эльфийка заскрипела зубами, но крыть было нечем, пришлось соглашаться. Она посмотрела на Рубио и, увидев его решительный кивок, проревела команду:

– Идем на сближение!

Ее слова заглушил залп носовых орудий «Ярости Айранга». Одно из ядер, пролетев, оцарапало грот-мачту. Крик отчаяния вырвался было из ртов команды «Скромницы», но к счастью ядро прошло по касательной, не нанеся какого-либо существенного ущерба.

Неожиданно рявкнуло орудие из, казалось, отстрелявшейсякоторых вещей. од суеверный, и многие из них верили в одуэкстазе, герхард жной команды. рела донесся до пленников.мпаньона. ч батареи первого борта, и удачно пущенное ядро разнесло в щепки бушприт «Ярости». Корабль сразу же замедлил ход, и с его палубы донесся леденящий душу вой. В ответ команда «Скромницы» издала крик радости, сопровождаемый пояснениями, куда могут отправляться моряки противника с их сексуальными пристрастиями и тому подобное.

Тем временем Дэйдре ап-Хеннах скинула плотный камзол и выхватила абордажную саблю:

– На абордаж!!!

Вторящий своему командору рев из почти сотни мужских глоток был услышан, наверное, даже в Империи. Ярость, гнев, страх, жажда крови. Каждому из этих чувств нашлось место в этом крике. С «Ярости Айрунга» донесся не менее колоритный вопль. Там тоже жаждали боя и призывали богиню Смерти в свидетельницы своей доблести.

– Приготовить крючья!

Корабли неумолимо продолжали сближение и моряки, подбадривая себя воинственными криками, готовились броситься на врага. В передних рядах замерли пираты, держащие в руках веревки с крючьями. А из всей этой колышущейся штормовой массы выделялся островок спокойствия в виде десятка скорцени, незыблемой стеной окруживших фьери. Пиррэ ун-Халлис всматривалась в чужой корабль, пытаясь разглядеть волшебника и его цепного пса. А еще где-то там была злополучная дочь халифатского посла, о которой в преддверии битвы вспоминал разве что Флозерин. И даже Герхард, увлеченно костерящий канониров, думал лишь о бое.

С сухим треском ломающихся костей два корабля столкнулись, но в последний момент Рубио сумел повернуть «Скромницу» так, что она под острым углом ударила в борт «Ярости Айранга» и словно рубанком содрала обшивку по правому борту. И сразу же, словно щупальца осьминога, с обоих кораблей взлетели веревки с «кошками». Намертво впиваясь в деревянные борта, они стягивали корабли. С борта «Ярости» рявкнуло несколько пушек, «Скромница затряслась, словно в любовном экстазе, и жаждущие крови команды бросились друг на друга.

Сидевшие, словно мыши, Саломея и Аруш слышали крики с верхней палубы и грохот орудийных выстрелов, чувствовали, как вздрагивала их тюрьма от каждого попадания.

– Мне страшно, Аруш, – пожаловалась оборотню девушка, вздрагивая от каждого крика и выстрела.

– О, как мне страшно!

Сжавшись в клубок, она молилась своему далекому богу Сурикунами. Неожиданно корабль завибрировал, откуда-то доносился странный гул, который все нарастал и нарастал. Саломея тоненько вскрикнула и, сжав ладонями уши, принялась бормотать что-то уж совсем невразумительное. Аруш по покалыванию кожи и по тому, как встрепенулась его звериная натура, сразу же понял, что на верхней палубе творится волшба. Чувство беспричинной тревоги наполняло его, словно кувшин, в который все лили и лили виноградное вино.