Лис Теру - Странные люди [litres]

– Пошли, а? Я тебе чай сделаю. Большую чашку. И яичницу поджарю, хочешь? И большой кусок хлеба с маслом дам. Согласен? Пошли только?

Лис выглянул из-под кровати, прижимая кроссовку к груди так, как держат любимого кота, и просиял улыбкой.

– Лис согласен! Лис пойдет!

– Немо не пропала.

Синий цветок газовой горелки лизал темное дно чайника. От раскрытой духовки с темнеющим синим огненным «П» в пасти слегка пахло газом, зато шло такое необходимое сейчас тепло. Электрическим светом лампочки Пакость прогнал из кухни прочь сырой полумрак, а вместе с ним и остатки своих страхов.

– Немо спит со Спящей в комнате. – Лис сидел на стуле, протянув к духовке ноги и руки. Его футболка медленно высыхала после короткого холодного дождика, напавшего на них в предрассветной мгле по дороге сюда.

– Они, наверное, кого-то испугались, – беспечно добавил он. – Наверное, того, кто смотрит с потолка…

Нож соскочил с кирпичика хлеба, Пакость торопливо сунул порезанный палец в рот и неуверенно возвел глаза к потолку. Пятна и паутина, ничего особенного. В «Еце» все потолки были практически одинаковые.

– Кого-кого?

– Лис не знает, как его зовут. Он просто висит на потолке над кроватью и смотрит. Лис его один раз видел.

– И стучит?

Лицо Лиса удивленно вытянулось, рыжие ресницы захлопали.

– Нет, не стучит. Лису не стучал. А тебе стучал?

– Нет.

Нож вонзился в черствеющий хлеб, ломая корку и рассекая мякиш. На изрезанную исцарапанную столешницу посыпались крошки. В напряженном молчании Пакость отрезал пару толстых ломтей и начал намазывать на них замерзшее масло.

– А ты откуда знаешь, куда делась Немо? – хмуро спросил он.

Хмурился не на Лиса, на Лиса нельзя было хмуриться. Просто, если не считать собственной способности, он впервые так плотно столкнулся с чем-то необъяснимым и так и не понял, как ему на это реагировать.

– Лис тоже хотел к Спящей, – честно признался рыжий, глядя на него доверчиво и открыто. – Лис уже когда-то ходил к ней, и она слушала то, что он ей рассказывал про своих друзей.

– Тебе тоже страшно было?

– Просто Лису не спалось. – Он шумно выдохнул и неожиданно виновато втянул голову в плечи, глядя на Пакость так, словно на него прикрикнули. – Можно?

– Что можно, Лисеныш?

– Можно же ходить к Спящей?

Пакость, наклонившийся, чтобы выключить духовку, так и замер с согнутой спиной. Мало ему было Немо, которая видит всех насквозь. Теперь еще Лис, которого он точно не собирался посвящать в свои планы. Сила Лиса до сих пор была загадкой, как и сила Спящей. Младший из них точно видел мир как-то по-другому, но сформулировать, как называется эта способность, не мог. Да и вообще чаще всего вел себя так, словно ничего особенного не умел.

– Да какое мне дело, куда ты там ходишь, – проворчал Пакость, распрямившись и хлопнув дверцей духовки.

Тяжелая сковородка с грохотом опустилась на плиту. Лисья непосредственность выбивала из колеи тогда, когда он считал, что привык к нему окончательно.

– Вы только поспать ей давайте нормально. Она и так… нездорова.

Лис вздохнул и замолчал. Потом принялся сметать в ладонь крошки со стола.

Небо за окном потихоньку светлело, где-то там, за соснами, росла алая полоса рассвета, которую они не могли видеть. Проснулся и дождь. Вялые редкие капли забарабанили бодрей, их армия стремительно росла, пополняясь все новыми и новыми бойцами. Зловещее оцепенение лагеря сменилось холодным, неприветливым оживлением. Но все это было за стенами, а в их нагретом газом убежище тихо посвистывал чайник и шипело масло на сковороде.

Почти не страшно было сейчас вспоминать события в душевой. Как дурной сон, который бледнеет, отступает с приходом дня. Вилкой ковыряя жарящееся яйцо, Пакость старался понять, верить ли словам Лиса про этого непонятного на потолке. Лис – это Лис. Он вон с кроссовками разговаривает и, может, даже думает, что они ему отвечают.

Он снова ковырнул белок вилкой и убавил немного огонь. Странным «Ец» был местом. И люди тут собрались странные. И отношения между ними возникали соответствующие. Взять хотя бы его и Лиса…

Лис – существо из другого мира, которое должно было его раздражать, но не раздражало. Лис был искренним, наивным, смешным и казался совершенно не приспособленным к жизни. Пакость сам не понял, как начал считать его кем-то вроде младшего братишки, за которого он в ответе. Может, ему этого и не хватало? Кого-то, о ком можно было заботиться, кого-то, кто бы был от него зависим?