Игорь Андреев - Исповедь кочегара

На дворе глубокая ночь, улицы безлюдны, луна спряталась за густыми облаками. Истощённый демон чувствует, что его силы уже на пределе, но он не может бросить Кая здесь. И он начинает. Иван водит руками в воздухе. Круговые движения, будто он колдует, выглядели по-детски примитивно, но в данный момент обессиленный демон не может справиться одним лишь взглядом. Сначала Иван навеял на Кая лунатизм, а потом сразу же помог ему подняться на ноги при помощи телекинеза. Вялое тело Кая напоминало тряпичную марионетку, за нити которой дёргал неумелый кукловод -дилетант. Равновесие было поймано, и демон медленно повёл подопытного в сторону дома.

На следующий день после сеанса брутальной подпитки Кай не нашёл в себе сил даже приподняться с кровати. Тотальная крепатура после поглощения душевных хлопьев временно парализовала все мышцы тела. Иван решил, что будет лучше погрузить пострадавшего во временный летаргический сон.

Прошла неделя.

Кай полностью восстановился, но за время, которое он провёл в постели, не смог вспомнить ни малейшего фрагмента. Последнее, что помнил Кай, — это состояние свободного падения с огромной высоты. О той ночи ему будут напоминать многочисленные мелкие шрамы от порезов остекленевшей травой. А самое обидное — это то, что он даже не помнил заветный момент поглощения. От всего процесса

Кай вкусил лишь щедрую порцию горького послевкусия, которое полностью обездвижило всё его тело.

Как позже выяснилось, на протяжении всей недели к Каю приходил наркоман и хотел вынести дверь сокрушительными ударами. Иван подстраховывал спящего хозяина и просовывал под двери крупные купюры денег. Наркоман их забирал и убирался прочь.

Неотложных заданий пока не было, и Кай решает прогуляться, чтобы немного проветриться и подышать свежим воздухом. Во время прогулки в голову полезли угнетающие размышления по поводу оплаты долга человеческими душами. Начали перебираться возможные варианты из местного окружения.

Было жарко. Сухой горячий воздух натолкнул на мысль, что неплохо бы сделать паузу в размышлениях и купить мороженого.

Энергично взбежав по ступеням, Кай приветливо кивнул продавщице, которая разговаривала по мобильному телефону и даже не соизволила окинуть покупателя взглядом, потому что внимательно вслушивалась в слова собеседника. Наш герой не стал отвлекать продавщицу и направился к витрине с мороженым, ведь тётя Вера

никогда не отличалась приветливостью, она всегда была груба, резка и вечно недовольна. Видимо, отсутствие мужчины пагубно сказывалось на общем душевном состоянии.

Тётя Вера работает в этом магазине уже больше двадцати лет, Кай её помнил с самого детства. Когда ей было около тридцати лет, то у неё имелся женатый любовник, который выглядел в два раза старше её самой. Он был скуп и противен, но, видимо, вариантов было не шибко много, поэтому тётя Вера довольствовалась тем, что есть.

Про это знала вся округа, но высокомерной продавщице было плевать на мнение окружающих. Даже жена седого «Казановы» была в курсе сложившейся ситуации, но никогда не опускалась до уровня склочной бабы, которая будет устраивать разборки на почве ревности, потому что была такой же высокомерной тварью, только в модной шляпке и с мелкокалиберной дворняжкой на поводке.

Ещё у тёти Веры имелась душевная отрада — любимый сынок, которого она раскормила до размеров колхозного кнура. Тупоголовое создание с трудом окончило девять классов средней общеобразовательной школы, а вот ПТУ осилить не удалось, выгнали на втором году за систематические прогулы. Но меньше любить сыночка тётя Вера не стала.

С тех пор прошло десять лет. Седовласый Мега Мачо, любовник, уже три года как издох, и его никому ненужная могилка обильно зарастала сорняками. Любимый сынуля переехал в большой город, устроился сторожем на продуктовом складе и, заступив в ночную смену, потягивая краденое сгущенное молоко прямо из жестяной банки, даже не думал вспоминать про родную мать. Всеми брошенная, сексуально неудовлетворённая, раздражительная тётя Вера осталась фактически одна. Любой современный подросток уже начал бы задумываться о возможных вариантах зрелищного суицида, чтобы хоть как-то (даже посмертно) обратить на себя внимание. Но этого не случилось, потому что наша тётя Вера не из робкого десятка. Баба-кремень! И она нашла себе отраду в этой жизни. Вариант внутреннего самоудовлетворения нашей склочной особы был очень примитивным, низким и в какой-то мере бородатым. Это были сплетни. На две трети вымышленные, вечно перекрученные, грязные слухи.