Михаил Ежов - Фаталист

– Вы не верите? – спросил он. – Даю вам слово, что все это сущая правда, и в доказательство я вам, пожалуй, назову этого господина.

– Скажи, скажи, кто ж он! – раздалось со всех сторон.

– Печорин, – сказал Грушницкий.

В этот миг он поднял глаза – Григорий Александрович стоял напротив него. Грушницкий покраснел. Печорин подошел к нему и сказал медленно и внятно, с трудом сдерживая гнев:

– Мне очень жаль, что я вошел после того, как вы уж дали честное слово в подтверждение самой отвратительной клеветы. Мое присутствие избавило бы вас от лишней подлости.

Грушницкий вскочил с места.

– Прошу вас, – продолжал тем же тоном Григорий Александрович, не давая ему возразить, – сейчас же отказаться от своих слов. Вы отлично знаете, что это выдумка. Я не думаю, что равнодушие женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживает такого ужасного мщения.

Грушницкий стоял, опустив глаза, в сильном волнении. Но борьба совести с самолюбием была непродолжительна. Драгунский капитан, сидевший возле него, толкнул его локтем. Грушницкий вздрогнул и ответил, не поднимая глаз:

– Милостивый государь, когда я что говорю, так я это думаю и готов повторить. Я не боюсь ваших угроз и готов на все!

– Последнее вы уж доказали, – холодно ответил ему Григорий Александрович и, взяв под руку драгунского капитана, вышел из комнаты.

– Что вам угодно? – спросил тот.

– Вы приятель Грушницкого и, вероятно, будете его секундантом?

Капитан важно поклонился.

– Вы отгадали. Я даже обязан быть его секундантом, потому что обида, нанесенная ему, относится и ко мне: я был с ним вчера ночью.

Печорин растянул губы в насмешливой улыбке:

– А, так это вас ударил я так неловко по голове?

Капитан пожелтел и тут же посинел: скрытая злоба отобразилась на его лице.

– Я буду иметь честь прислать к вам нынче моего секунданта, – сказал Григорий Александрович, делая вид, будто не обращает внимания на его бешенство.

На крыльце ресторации Печорин встретил дожидавшегося его Вернера – доктор расплатился и вышел чуть раньше. Пришлось рассказать ему все – про отношения с Верой и княжной и подслушанный разговор, из которого Григорий Александрович узнал намерение Грушницкого с приятелями подурачить его, заставив стреляться холостыми. Умолчал он лишь про убийство Вериного мужа.

Доктор согласился быть его секундантом. Григорий Александрович дал ему несколько наставлений насчет условий поединка: Вернер должен был настоять на том, чтобы дело обошлось как можно секретнее. Печорину вовсе не хотелось, чтобы дуэль помешала ему осуществить тот план, ради которого он прибыл в Пятигорск.

Вернер отправился к драгунскому капитану улаживать дела и через час явился домой к Печорину с отчетом.

– Против вас точно есть заговор, – сказал он. – Я на минуту остановился в передней у Грушницкого, чтоб снять галоши. У него был ужасный шум и спор. «Ни за что не соглашусь! – говорил Грушницкий. – Он меня оскорбил публично! Тогда было совсем другое». «Какое тебе дело? – отвечал капитан. – Я все беру на себя. Я был секундантом на пяти дуэлях и знаю, как это устроить. Я все придумал. Пожалуйста, только не мешай мне! Постращать не худо, а зачем подвергать себя опасности, если можно избавиться?» В эту минуту я и вошел. Они замолчали. Переговоры наши продолжались довольно долго. Наконец мы решили дело вот как: верстах в пяти отсюда есть глухое ущелье. Они туда поедут завтра в четыре часа утра, а мы выедем спустя полчаса. Стреляться будете на шести шагах – этого требовал Грушницкий. Убитого отнесем на счет черкесов. Нынче все их боятся, и никто не усомнится. Теперь вот какие у меня подозрения: они, то есть секунданты, должно быть, несколько переменили свой прежний план и хотят зарядить пулей только пистолет Грушницкого. Но тот, кажется, поблагороднее своих товарищей. Как вы думаете, должны ли мы показать им, что догадались? – Вид у Вернера был крайне озабоченный.

– Ни за что на свете, доктор! – воскликнул Григорий Александрович. – Будьте спокойны, я им не поддамся.

– Что же вы хотите делать?

– Это моя тайна.

– Смотрите не попадитесь. Ведь на шести шагах!

Печорину пришла вдруг в голову мысль:

– Скажите, доктор, а не слышали ли вы разговора про выкуп, пока стояли в передней?

– Про выкуп? – Вернер задумался. – А знаете, странно, что вы спросили. Пожалуй, слышал. Кажется, капитан спросил Грушницкого, будет ли тот брать выкуп, но как-то насмешливо, в шутку. Тот ответил, что случай не тот. Он, мол, ничем не рискует. Капитан согласился, что с Раевичем этот номер не пройдет. Можно, дескать, обмануть вас, но не его.