Михаил Ежов - Фаталист

Грушницкий вперил в Печорина осуждающий взгляд, но тот сделал вид, что не замечает его. Он не стал продолжать разговор с княжной, а вместо этого проехал навстречу кавалькаде и, поравнявшись с Раевичем, развернул лошадь. Банкомет взглянул на него и, поскольку Григорий Александрович остался рядом, заговорил:

– Кажется, вы приходили играть. Вас привел Вернер.

– Совершенно верно. Тот вечер трудно забыть.

– Отчего же?

– Помилуйте, тогда стрелялся Вулич.

– Ах! – Раевич вскинул брови и выпустил густое облако табачного дыма. – Разумеется! Счастливый случай. Вы сами тоже, как я видел недавно, решили испытать судьбу. Я говорю, разумеется, о том пьяном казаке. Только это ваше геройство не принесло вам никаких дивидендов.

– Да разве геройство должно служить к материальной выгоде? – спросил Григорий Александрович, отметив про себя, что банкомет, похоже, окончание его маленькой эскапады все-таки застал, а не ушел раньше, как он поначалу думал.

Раевич пожал плечами.

– Почему бы и нет? Я полагаю, умный человек старается такие вещи совмещать. Вы причисляете себя к таковым?

– Имею слабость.

Собеседник интересовал Печорина все больше: было заметно, что тот клонит разговор в определенную сторону.

Интересно, можно ли взять этого франта в «холодную» и поработать с ним так, как нынче, должно быть, Вахлюев работает с казаком? Или сыщутся у этого франтишки друзья, которым и Скворцов не указ? А что, очень может быть. Такие, как Раевич, часто знаются с высшими кругами. Возможно, и этот одалживает деньги знатным фамилиям. И суммы, наверное, немалые. Не чета той, которую выиграл Вулич. Так что в случае неприятностей и заступятся, и оградят.

А впрочем, недурно бы узнать, сколько именно увез из Пятигорска поручик.

– Хотел вас спросить, – начал Григорий Александрович. – Мучает любопытство.

– Прошу, – любезно улыбнулся Раевич.

– Сколько у вас выиграл Вулич?

Лицо банкомета мгновенно потемнело. По нему прошла знакомая Печорину судорога.

– Вы можете узнать это, – проговорил он, понизив голос и говоря одной лишь половиной рта, потому что в другой зажал догорающую сигарку, – если сыграете в ту игру, в которую выиграл у меня Вулич.

– Да разве он не в карты с вами играл?

– В карты у него не хватило бы денег, а у меня времени, – ответил Раевич.

– Что же это за игра такая?

Банкомет бросил на собеседника изучающий взгляд.

– Опасная, – сказал он. – Вам понравится.

– Уж не стреляться ли надобно? – усмехнулся Печорин.

Раевич, однако, остался серьезен.

– А если так? – спросил он.

Григорий Александрович не понял, шутит он или нет.

– Вы сами видели, что я не из трусливых. Только жизнью рисковать в игре – это не то же самое, что…

– Из героизма? Понимаю. Тут, конечно, вы от выгоды не откажетесь?

– Пожалуй, что так, – согласился Печорин.

– Предлагаю вам сто тысяч.

– Ого! – вырвалось у Григория Александровича. – Боюсь, мне нечем вам ответить, – сказал он.

– Думаете, у Вулича была такая сумма?

– Вы с ним на сто тысяч играли?

– Разумеется.

– Что же вы хотите, чтоб я поставил на кон?

Раевич широко улыбнулся, обнажив два ряда белоснежных крепких зубов.

– Свою душу, – сказал он.

Григорий Александрович от неожиданности рассмеялся.

– Всего-то? Да зачем она вам?

– Если вам без надобности, то поставьте.

– Погодите, вы что, серьезно?

– Неужели я стал бы шутить с сотней тысяч? – удивился в свою очередь Раевич.

Григорий Александрович задумался. Шутка была странной.

– И как вы намереваетесь взыскать долг в случае моего проигрыша? – спросил он.

– О, на этот счет не волнуйтесь. Ваша душа перейдет в мою собственность, как только ваше тело преставится.

– Даже если я умру от старости?

– В случае проигрыша вы до нее не доживете.

– Стало быть, таки стреляться?

Раевич снова улыбнулся.

– Что вам душа? От нее никакой пользы. Некоторые и вовсе утверждают, будто ее не существует. Можно сказать, ничем не рискуете.

– Но вы так не считаете.

– Я – нет. Но кто я такой? Обычный человек, а не всевидец.

– Однако ж играете в Дьявола.

– Считайте, что так.

Григорий Александрович поиграл уздечкой.

– Я должен подумать.

– Разумеется.

В голову Печорину пришла одна мысль.

– Скажите, а тот офицер, которого пользует Вернер и который чудесно исцелился… слышали о нем?

– Доктор говорил что-то такое.

– Он, кажется, стрелялся с кем-то. Играл в американскую рулетку. Не по вашему ли… наущению?